Художник сложил свои кисти и вышел.
А Муза осталась.
Закат остывал, догорая на крыше,
Сгущалась усталость.
Сухами губами молила, шептала
Нелепые фразы,
Но – умер, пропал за кустом краснотала
Король сероглазый…
Еще один выдох – и взгляд превратится
Из гордого в горький,
И шарф с бахромой упадет темной птицей
У ног её горкой.
Всё станет минувшим, мерцающим в дымке,
Но – дал же Бог силы! –
В ответ на касанье руки-невидимки
Не дрогнет. Застыла.