на протяжении всей этой чёрной воды, дыбившей горбы плавников резких
света не было, лишь подслеповатый отблеск внушал панику, каждый из нас грезил
выйти из сумрака, вынуть себя из втянувшей многотоннажной стихии и безысходной ловушки
каждый из нас понимал, вырвется к свету один, не потому, что он лучший
вода задавала слишком много вопросов, мы ей отвечали петлями вывернутого нутра
вода насмехалась давила, на грудь, зная, оказавшийся здесь — законный её раб
когда слёзы прожигали кривые на скулах, вода ловила всякого на лукавстве:
ты ведь сам выбрал быть себе антидотом, быть для себя лекарством
на протяжении чёрной воды, мы выбывали один за одним, и каждый брезговал
коснуться желчи, разбрызганной прокажённым, лишённого твёрдого берега
а когда появлялся хоть один мало-мальски понятный смысла о'стов
мы спешили схватиться и удержаться, так нарастал сушей новый и ещё один про'клятый остров
каждый кусок новоявленной суши был ядовит и топок, каждый кишел, если не сгустком червей, то таким, отчего потеряешь речь
закрывай глаза и молись, пока длительность мига равна жесту опускающихся рук, истошному: "выжить", высоте фитиля, погашенных от бессилия свеч
закрывай глаза и вода по-акульи вспорет изнутри ледяным (сердцем – зачёркнуто) ударом кайла
я не закрыл глаз и не отвёл, не потому что бесстрашен. я не знаю, зачем бессмысленно и нежданно жив. позади чернота и чёртов архипелаг