Валентина Прохоровна спит.
Сквозь окно пасхальное яичко —
Ей луна торжественно блестит,
По утрам насвистывает птичка.
Полно-полно, Прохоровна, спать!
Ждут тебя иною ипостасью
На пороге старенькая мать,
Братик Федя, да и братик Вася.
За порогом дальше и левей,
Еле-еле на свету белея,
Ждет тебя и дед твой Зиновей,
Ждет тебя и бабка Пелагея.
Видимо еще не вышел срок.
Изредка, в каком-то промежутке,
Глаз её степные незабудки
Вспыхивают в белый потолок.
Валентина Прохоровна здесь
Только телом тяжким и недужным.
Ей зачем-то непременно нужно
Все мытарства эти перенесть.
Меру эту горького питья.
Эскулап, держа ее в неволе,
Говорит: она не чует боли
И на вас глядит из небытья.
А она наверно в этот час
К полынье небесного Чикоя
Припадает розовой щекою.
Никакого дела ей до нас.
Как она воздушна и легка!
А намедни было очень плохо.
Вместе с ней кончается эпоха,
Но эпоха корчится пока.