Синицей несбывшейся сказки в руке трепыхнулся рассвет,
А ночь испарилась в истоке, забрав журавлей вешних снов.
В глазах полусонных прохожих лучился горячечный бред,
И ветер бродил в переулках, искав себе временный кров.
По лужам, глотающим воздух, ступала чужая ступня,
Трамваям, звенящим от скуки, хотелось скорее взлететь.
И было легко и прекрасно, и не было в этом меня,
Все вышколено, совершенно, и нечего даже хотеть.
По желтой мозаике окон читался рисунок судьбы,
На чистом листе небосвода гуашью легли облака,
Я просто дышала капелью, на срезе дневной ворожбы,
Держала я грани, как нити, срываясь в них издалека.
В коляске вопил чей-то космос, просил укачать в тишину,
В авоське- продукты на завтра, несет ее кто-то домой.
Мне стало казаться, что ЭТО меня здесь вскрывает одну,
И тихо сочится наружу, совсем перестав быть вдруг мной
На темном холсте тротуара застыла, дрожа, чья-то тень,
По веткам, закутанным в иней, струился живительный сок
И было чуднО и прозрачно: такой удивительный день,
За миг до весенних свершений, сквозь песню, со мной в унисон