Рубаха мокнет на груди.
Субботы сделались душнее.
Мы в жизни были как могли,
а не могли ещё сильнее.
Ты гладишь рваное плечо,
Малыш несмелых сожалений.
А под ладонью горячо,
и зябко сердцу от прощений
Коль так, и ты меня прости -
я в этой жизни, исто грешен...
А впрочем, знаешь, mon ami:
Не вечны мы, и грех не вечен...
Не вечна жизнь грехов моих,
они закончились намедни...
Я напивался за двоих...
А ныне, что - молюсь к обедне...