Красный, багряный, багровый -
Кровавая поступь войны,
И запах гниенья суровый,
Кошмары все в явь проросли.
Здесь новый служитель Мамоны
Вкушает зловонье, как мёд,
Свирепою бешеной сворой
Детскую плоть он грызёт.
Всё нежное рвёт он живое,
В нём власти пульсирует гниль
И кукол своих хороводит,
Живуч коллективный упырь.
Становятся ранами страны,
И кровь их он жадно сосёт,
Слезами дрожат океаны,
А боль раздирает и жжёт.
Где небо, где синее небо?
Верните нам мирные дни!
Но снова руины и пепел,
И вопль истошный Земли.
Еврей, что славит Холокост, - оксюморон,
Гримасы строит, верещит кровавый клоун,
Всё клянчит-клянчит для войны, ещё -ещё,
Снаряды, танки, БТР -ы - и вперёд,
Чтоб до последнего украинца в бою,
Страну - на растерзанье воронью,
От холода трясущейся Европе,
Она в своём ещё всё ждёт окопе,
Да лишь в цепочке этой пищевой
Она имеет статус проходной:
Катком их мощно подминают Штаты,
Готовые к немыслимым затратам.
И может быть, последуя их вере,
Поставят в Польше памятник Бандере.
А клоун - лишь марионетка,
И у него своя есть клетка.
Когда б был дед его живой -
Прибил бы собственной рукой.