Всё болит у меня, — говоришь; молчишь.
Ах, мальчиш, мальчишей на планете метят!
и летит астероид, как будто чиж,
и уже не узнаешь, где те, где эти.
И уже не родишься над трын-травой,
окружён комиссарами в пыльных шлемах.
И, рождая свой космос, утробно вой,
головою в терновник да в можжевельник,
чья-то мать, во бескрайних ржаных полях,
крепостная крестьянка иль комсомолка...
Всё болит у меня... Обожди, приляг,
а по шляху степному всё гонят волка.
А по шляху степному — всё стынь да тишь,
да шершавых будыльев торчат хребтины.
Да строчат пулемёты, алло, мальчиш,
всё неймётся Харону сменить пластину.
А чем дальше живёшь, тем кружить трудней,
у кружильной планеты кругом отметины...
Накопить бы три дюжины трудодней
или сколько там нужно на свадьбу Петину.
Всё болит у меня, — говорит Земля, —
все бока у меня отбиты, разломаны,
и ломтей отрезанных — килотоннами,
и в тротиловом эквиваленте, мля.
Престарелая матерь всё варит щи,
забывая, что ими кормить-то некого...
Как же ты уродилась дурная экая?
Вглубь на тридевять сажен — одни хрящи.
Чернозёмами, дескать, не задалась,
да болишь-то до самой до сердцевины-то...
всюду мины, да мины, да мины, да мины там,
всюду рваные души наружу вынуты:
не задерживай дюже, давай вылазь.
20 февраля 2023