(писано сие как рефлексия на "Санкт-петербург" Л.Андреева в рамках литерутрной штудии А.Бычкова)
В гнусной клетке черепушки мгла туманная клубясь не зверушкой, не игрушкой – злой змеёй обротясь. Там, где был когда-то разум, там, где было бы добро, постепенно и не сразу прорастало вдруг ОНО. Да, порой мы, притворяясь, мимолётом, не впервой, говорим что будто разум занят наш сплошной игрой. Нет! Есть разум – он не в игры, не в тугую круговерть, разум он добро и правду, а не в игры или смерть. Пустозвонный, гулкий череп, не мигая и щурясь, приближается как берег, над «Ла Пинтою» смеясь. Ты, Колумб, хотел богатства, думал стать хитрее всех? Хрен тебе покамест, братцы. Но в географии – успех! Мы порой не знаем сами, куда вынесет волна. Под чужими небесами будь хоть розовой она. Хоть зеленой, черной, синей, хоть прозрачной и немой… Мы же в сладостном бессильи насладимся и такой.
Геометрия Эвклида, куб и угол ну и грань. Не укрытие для вида, мы - не sapiens, а дрянь. Дрянь завернута в галоши, и цилиндр и пальто, я уйду – не зван, не прошен, и по имени «никто». Никому ведь дела нету, а и было бы оно, ни привету для рассвету, и внутри - одно ОНО… Отчего ж, Господь всеблагий, отчего же раним мы, тех кого сильнее любим, тех, чьи сами видим сны? Ведь хотелось бы навечно их хранить, оберегать, а по сути - бессердечно раним их… От с..ка б..дь!
Крест чугуниевый тяжек, но тяжчее во сто крат крест что верно, без поблажек, на себя наложишь, брат. И нести его покуда Тот, кто в небе любит всех, скажет: «спи, Иуда. Я и твой прощаю грех..,»