существенным прикидываясь, день
всего лишь набивает себе цену
не вечер он, со взором Авиценны
не вечен он — лишь удлинится тень
от кирхи, где давно библиотека
и впустит город вечер, словно реку
и станет всё вразброд и набекрень
и где-то рак, во мгле, поймает греку
которому во мгле ходить не лень
всё — вечер
и адепты «Пикника»
под фонарями оживут чудесно
так канет день, напыщенный и пресный
так канет век — останется строка
останусь я, чтобы пойти в рассвет
и дню шепнуть, пока он мал и кроток —
здесь ничего и не было, и нет
лишь песни мглы, в которой ходит кто-то