Виктору Ивановичу Т.
ПРОЛОГ
Сват пришёл ночью — шумный, пьяный, нудный.
Он крепко ухватил Степанова за плечо,
начал какой-то очередной пространный рассказ
про давние дела, шарахался, скрипел зубами.
Скрипеть зубами он начал ещё в Анголе, в семидесятых,
служил там срочную в морпехах, имел медали.
Степанов ютился, прятался под тёплым одеялом,
надеясь, что сват уймётся как-нибудь сам собой,
но старый адвокат был тот ещё "чебурашка",
всё требовал и требовал продолжения банкета.
А потом Степанов вспомнил, что сват давно умер,
отключили его от аппаратов в 2017-ом,
двадцать второго февраля, после обеда —
инсульт разбарабанил свата безо всяких надежд.
никому не хотелось просидеть рядом с "овощем"
предстоящие три дня героических праздников.
А сегодня сват вдруг появился — вот такая хрень.
Ровно через шесть лет, день в день, как умер.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Знались они друг друга давно, в любом маленьком городке
непременно хоть раз да окажешься за столом
с каждым его обитателем — сват был ментом,
служил в районе, построил там свою империю,
потом как-то спьяну крепко попал под раздачу,
но быстро переквалифицировался в адвокаты.
Имя свата почти сразу стало притчей во языцех,
он вламывался в любой кабинет с криком:
"Ма-а-алча-а-ать! Пятьдесят пер-р-рвая статья!"
Опера и следователи тут же теряли весь интерес,
поскольку сват знал не только судопроизводство,
но и все провинциальные расклады —
вскоре воры пригласили свата в "адвокаты общака".
Степанов директорствовал, обходя закон стороной.
Но как не зарекался, а всё-таки был арестован
по делу о фиктивном банкротстве завода.
Поначалу его подельник, местный олигарх Дубов,
скупил в городке всех адекватных адвокатов,
арестованным предписывалось молчать до поры,
дабы стать потом в игре расходными фигурами.
Степанов понимал уязвимость такой защиты,
попытался объяснить работодателю "статус кво",
но не получилось — Дубов считал его пешкой.
Теперь Степанову предстояло мыкаться
по местам не столь отдалённым и опасным
до морковкиного заговенья, и выхода не было.
Всякое безнадёжное дело спасает простой случай.
Пока в стане врагов Дубова царил полный раздрай,
Дубов переоценил свои шансы и решил дать дёру.
Пока самолёт с олигархом летел в далёкую Москву,
Степанов узнал от прокуроров много нового,
понял, что Дубов устроил ему добротный капкан,
грозя давно забытыми старыми делишками.
Следовало менять хозяина и уносить ноги на волю.
Степанов обдумал диспозицию и стал жить сам по себе.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Сват оказался именно тем, кто поклялся Дубову
стопроцентно замазать Степанова в старом дерьме.
Компромат был смешон, но вполне эффективен —
как-то раз, отправляя в Красногорск гусеничные ходы,
бестолковая приёмосдатчица записала их "запчастями",
тариф оказался на счастье совершенно одинаковым,
получатель ничего не заметил, подшил и забыл.
Однако Степанов оказался у Дубова "под колпаком",
тот заподозрил своего сатрапа в крысятничестве,
ситуация через час выяснилась, "звание" вернули —
но злопамятный Дубов ничего не забыл,
решив представить теперь на судном процессе дело так,
что Степанов якобы оговаривает его, Дубова, в отместку,
пытается скрыть таким образом свои прегрешения.
Степанов пояснял — производство, всяко бывает!
Сват тогда ещё не знал, что будет Степанову сватом,
поэтому включил все свои связи с доисторических времён,
из холодного Красноярска приехали весёлые опера,
взяли у Степанова показания, сначала посмеялись,
а потом загрустили — начальство потребовало сшить дело.
Не окажись у Степанова в друзьях прокурорских ребят,
закатали бы его красногорцы тогда на раз-два —
кому ты нужен, безымянный "вася" с первой шконки?
А у Дубова оказались бы прочные основания —
проворовался парень и оговорил, хорошая версия защиты.
И тут случились на небесах какие-то перетрубации.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Городок был маленький, все варились в одно котле,
вечно позревая друг дружку в "двойной игре",
поэтому вскоре и "свои", и "чужие" всполошились,
потянули будущего степановского свата на разговор:
"А вот девочка у тебя помощником работает, она кто?
Подруга сына? Понятно. Учится на юриста? Тоже ясно.
А ты знаешь, что девочка эта Степанову дочка?!
Фамилия другая, от очередной жены, но дочь ведь?"
А сват сам в шоке! И что ж теперь делать-то ему?
Девочка хорошая, умница-красавица, внуков обещают.
Так что ж теперь делать? Там деньги, здесь "стулья"...
Ежели это родня, то как же можно родню сажать?
А Степанов сидит дома и знать не знает про такие чудеса.
В общем, на Дубове сват Степанова не разбогател.
Все адвокаты там "отщипнули", иные и миллионами,
а сват всё ходил и ходил по вечерам к Степанову,
дул из пакета стаканами красное вино и зудел, зудел.
Всё пытался понять, чем Степанов дышит —
старая ментовская привычка, надо думать.
Уже и суд давно закончился, и Степановы уехали —
сват всё бродил по центральной улице с палочкой,
бандитизм в стране искоренили, работа кончилась.
Степанов зашёл к нему в офис летним утром —
у дверей стояла батарея пустых коньячных бутылок,
сват ладил на стену иконостас в пластиковых рамках:
— Вот, шестьдесят оправдательных приговоров!
А? Каково? Смотри, сколько народу я из клетки вывел!
— Молодца... А что ж ты меня не вывел, сват?
На этом вопросе сват всегда почему-то смущался.
Как бывший офицер ОБХСС он должен был сажать,
как адвокат — вытаскивать на волю.
Со Степановым что-то у него не срослось.
ЭПИЛОГ
А вот какого рожна приходил к нему сват прошлой ночью,
Степанов так и не понял.
Может, соскучился на том свете?
Степанов вспомнил, как люто сват скрипел зубами,
откидываясь в полузабытьи на спинку стула.
Дешёвый коньяк на фоне диабета,
дом, куда не хочется возвращаться вечерами.
— Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость? —
весело крикнул Верещагину с экрана бандит Абдулла,
выбросил окурок и помчался красиво умирать.