В такие дни ты любишь проснуться спозаранку,
Смотреть подолгу в зеркало, но не на отраженье.
Настраивать гитару, пить кофе, слушать Янку
И делать вид, что через час пойдёшь на преступление.
А через час проснусь и я, загорлопанит ася:
«Привет, подруга», «Как дела?» и прочее, и прочее.
Навру, что тоже плохо спал, навру, мол, нифигасе —
Видать, не зря сказал поэт, что не для спящих ночи.
Пожалуй, положу в чехол помимо инструмента
Зубную щётку, струн комплект, зарядку к телефону,
Рубашку цитрамона П, деньги, документы —
А вдруг поедем дальше? — не писаны ж законы.
Давай не будем оскорблять культуру автостопа.
Стоп в сотню километров — даже звучит как шутка.
Не всё то стоп, к чему тебе сперва до трассы топать —
До Ишимбая мы с тобой доедем на попутках.
Ни мёртвых трасс, ни трасс живых — в Башкирии всегда так.
Как повезёт, а мы с тобой, чего уж там, везучие.
А повезёт — и повезёт прямая до Булата.
Мороз, но потерпи чуток, кончай себя накручивать.
На трассах ныть запрещено даже кайфовым гёрлам,
Иначе Бог доро;г пошлёт нам праведные кары.
Не взяли ничего попить, а дым уж сушит горло.
Что делать? — значит, время петь «Часы в резервуаре».
А вот и тачка, драйвер крут, проезд оплатим песней.
Про маму, про анархию и про стакан портвейна.
Чем дальше — тем страшней, а чем страшней — тем интересней.
Держись, Ишим, к вам едут башкирские Кобейны.
Булат, Танюха, боже мой! ну здравствуйте, родные.
Телеги, магазин, бухло, и вот гитары звуки.
Ты начинаешь, голос, дрожь, две первых — холостые,
А с третьей — если не убьёшь, то уж наложишь руки.
Что было дальше? Волшебство иль самоистязанье?
Порой не в силах выдать мозг, а плёнка и запомнить.
Я снова подарю тебе улыбку на прощанье,
А ты какую-нибудь дрянь а-ля «Домик в Коломне».
Меня потом спросят не раз: «Зачем тебе всё это?
Где здесь протест и в чём сюжет? Что хорошо? Что плохо?»
Эх, рассказать бы им, да как? Они же, бл*ять, эстеты.
И не споёшь, и не пошлёшь, но обзовёшь панк-роком.
(15 декабря 2012)