Значит, я был последним, кто видел Модесту.
Самолёты летят как-то слишком уверенно.
И практически все долетают до места.
Это было в час ночи по местному времени.
С утра шёл мелкий дождь, каждой каплей по нервам.
На работе не дали работу — бухали.
Мужики мыли кости начальнице-стерве.
Сидя на запасных у ж/д магистрали.
Я забыл про неё, про её пересадку,
И что, кроме меня, её некому встретить.
В смс-ке — «Да ладно. Забей. Всё в порядке».
Ни фига не в порядке — ничего не ответил.
Сити-стопом от центра до аэропорта.
Эх, с моим-то небритым, да с перегаром?
Ловим тачку, пока всё идёт, как по нотам.
Денег нет — за бесплатно: всё лучшее даром.
Я всё время считал верхом эгоцентризма
Слушать в плеере песни своей же рок-группы.
Всё, что есть, всё при мне — сигареты, харизма,
Томный взгляд и на каждый из глаз по шурупу.
Разговор после долгой не сразу родится.
Не люблю, когда слово — вода или вата.
И молчание-золото не по крупицам
Соберём — по Клондайкам, да по Эльдорадам.
А Модеста смеётся и шутит о разном,
И все шутки кайфовы — играют словами.
«Не играйся, Модеста — огнеопасно», —
Буркнул я, обладая поэта правами.
Да чего там? Поэт, как сказал о поэтах
Поэт, — это тот, кто рубит дорогу.
А какую дорогу? И чем её рубят? —
Одному только Богу...
Сам чёрт сломит ногу.
Уже полночь — усталость замешана с ленью.
А с уставших и пьяных у нас взятки гладки.
Мне потом будет стыдно за нетерпение,
С которым я ждал объявленья посадки.
Самолёты летят как-то слишком уверенно
И практически все долетают до места.
Это было в час ночи по местному времени,
Я последний из наших, кто видел Модесту.
(15 декабря 2012)