***

Город февральский напился чернил и рома, ночь обрела проникающе-чёрный цвет. Здесь всё по Блоку: аптека, фонарь у дома, даже знаком тот бессмысленный тусклый свет.
Город не помнит ни солнца, ни тех тропинок, где мы бродили, пока не наступит ночь. Город напился безумия и бензина, так и бежать, и бежать бы отсюда прочь.
Выпадет снег - не отступит февраль, и всё же, как же мне хочется лета, сквозь сотню лет этой промозглой зимы, ледяной до дрожи, как надоел её тусклый фонарный свет.