Когда бы не время, когда бы не сила,
Что нежность со страстью сплетает упрямо...
Е. Фролова
Вечер, поздняя осень. За окном льет дождь, ветер срывает остатки листвы, заставляя деревья, опрометчиво сбросившие одежды, зябнуть под холодными осенними ветрами.
Двое сидят на кухне. На столе бутылка с вином, два бокала. Все уже сказано, все переговорено. Было ясно, что продолжать затянувшуюся связь стало бессмысленно. Она теряла время на него. Могла выйти замуж, создать семью. Дать ей это он не мог.
Приняли окончательное решение, но как больно! Они с кровью отдирали себя друг от друга, прощались с дружбой, потесненной любовью, прощались и с любовью.
Неужели между мужчиной и женщиной не существует ничего, кроме неравенства любовных отношений? Говорят: дружба между мужчиной и женщиной возможна лишь в постели. Он считал иначе, и пожинал теперь плоды своего заблуждения…
Она была его наставницей.
На работе – как молодого специалиста.
В жизни, имея немалый жизненный опыт, побывав замужем, испытав супружескую измену, развод, смерть ребенка.
В любви. Но это случилось позже…
Работая вместе, они как-то сразу притерлись, говорят: совпали пазлами. Сошлись, как водится, на книгах, оба были книгочеями, обменивались книгами, мыслями о прочитанном, спорили. Выписывали много газет, журналов: Литературную газету, Новый мир, Иностранную литературу, Вокруг света, Искусство кино…
После работы они обычно шли пешком до метро, оттуда разъезжались по домам. По дороге говорили о книгах, кино, музыке, театре, живописи…
Наверное, все так и продолжалось бы, и ничего в их отношениях не изменилось, если… если бы не завершение очередного этапа работ, которое решили отметить в ресторане. Вино текло рекой, было шумно, весело, танцевали до упада, до закрытия ресторана. Сотрудники разошлись, он пошел ее провожать.
На остановке троллейбуса как всегда обменялись прощальным поцелуем, почему-то затянувшимся, она соскользнула его руки на свои бедра – не стоило им столько пить!
Каким-то образом оказался с ней в троллейбусе. Она сидела рядом на сидении, опустив голову, отчужденно молчала, мотая головой, словно отговаривая себя от чего-то...
У подъезда ее дома целоваться не стал, развернулся уйти, она придержала его:
– Поздно, метро не работает, постелю на диване, не беспокойся не трону.
Зачем он согласился?
Дальше все было как в тумане, остались лишь обрывки в памяти: он под душем… она в дверях с полотенцем в руках… “случайно” распахнувшийся халат, открывший прелести зрелого женского тела…
Он не понимал, что происходит, ее же прорвало! Давно без мужчины она захлебнулась желанием, снесшим все преграды. Господи, что она вытворяла! Чувственный беспредел, где скромность и стыд – лишь пустая формальность, а блаженство, нирвана, восторг плоти, муки наслаждения – слабая попытка описать это безумие! Дикое, запредельное состояние!
Слова бессильны! Если мужчина не испытал нежностей, подаренных женщиной много старше его, о любви он не знает ничего!
В чем разница? Утонченность – да! Изыск – конечно! Но не в этом дело, важно не что, а как! Отсутствие зажатости, естественность и открытость, радость дарения, предвосхищение самых невероятных, самых немыслимых желаний…
Так она стала его наставницей и в любви.
Его жизнь круто переменилась. Теперь после работы они вместе отправлялись к ней домой, где он постигал мучительно сладкую науку, которую нигде не преподают.
Но к семейной жизни готов не был. Он увлекался спортом: альпинизм, скалолазание, горные лыжи, виндсерфинг. Частые поездки в горы. Для нее это превратилось в сущий ад, в нестерпимую муку. Она исходила ревностью, изводя его и себя.
Куда девались театры и концерты, книги и журналы, разговоры и споры? Главная же их потеря – утрата простоты, ясности и открытости отношений.
Ее притязания на него, на его свободу, на его время превысили все разумные пределы. Ссоры, разрывы, примирения, мучительные разборки! Дальше так продолжаться не могло!..
Она сидела, понурив голову, держа в руке бокал с вином, разглядывая блики света. Он отправился в комнату собирать вещи. Присел на тахту, окинув прощальным взглядом комнату. Все, пора.
Дверь отворилась. Его меньше поразила бы появившаяся в дверях лошадь! На пороге стояла она, слепя белизной наготы!
Вошла, заходила по комнате, наводя порядок, перекладывая вещи, как бы не замечая его. Все было как всегда, как обычно, единственное отличие – была обнажена. Он, конечно же, видел ее без одежд, но так бесстыдно, так вызывающе откровенно расхаживающую перед ним, впервые.
Подняла руки к книжной полке, выгнув стан. Груди потянулись за руками. Взяла книгу, уронила, нагнулась, подняла.
Как соблазнительна женщина в движении! Всю свою волю, всю выдержку он вложил в борьбу с собой, да оторвать от нее глаз был не в состоянии.
Почувствовала слабину, приблизилась:
– Не уходи сейчас… подари мне еще один день, одну ночь.
Он сопротивлялся из последних сил. Сделал шаг к двери. Стала на его пути, преклонила колени, обхватив ноги, не пуская.
Господи, помоги! Но одежды уже предательски покидали его, оставляя один на один с разнузданностью вожделения. Как устоять перед этими умелыми руками, губами, изощренными ласками?
Не дала шансов.
Кольцо губ. Оделась, окольцевала – не брачными узами, более прочными.
С какой легкостью плоть предала его!
Где тело, где душа? Время исчезло, реальность утеряна, граница между бытием и небытием – зыбка и незрима! Лишь нескончаемое блаженство и мучительно-сладкий путь в никуда…