В сотейнике будней под соусом скуки смиренно томилась душа,
Хотелось душе закипеть и свершиться, но тело цеплялось за дни.
Вуалью тумана окутался вечер, и замер, почти не дыша.
Предметы утратили все очертания, став в сумраке цельным, одним.
Сны снова цеплялись за чьи-то ресницы, и путались в копнах волос,
А птицы расслабили крылья в полете, и просто скользили сквозь тьму.
Весь мир повалился в бездонную дрему, и только лишь мне не спалось.
Я кончиком пальца держалась за воздух, стараясь поддаться ему.
Сквозь темные окна сочились усталость и храп недолюбленных тел.
Мой прожитый день вяз в зубах пастилою, и приторным был он на вкус.
И в этой ночи я была отщепенкой, я снова была не у дел.
А время мотало опять нашу вечность на свой чуть прокуренный ус.
По венам ветвей тек прогоркший сок жизни, искал безуспешно свет дня.
Во млечном пути утопали печали, мешаясь с ним в чаше небес.
Я слушала сердце, оно затаилось, и вот не осталось меня.
Я просто слилась с запоздалым прозрением из мира вчерашних чудес.
Весь город укрылся тьмой, как покрывалом, уютно под ним прикорнув,
Молчали витрины, молчали кварталы, молчали глаза и сердца.
А я все сидела, хватаясь за воздух, все так же ничуть не уснув,
И ночь проболтала со мной до рассвета, до самого ее конца.