Дословный перевод книги сонетов Ирвина
*
Внутренний обман для утонченных парней
Подведи меня полегче, читатель, скажи!
Не блефуйте, на чем вы стоите,
И не смейтесь с гордостью над каждым чуваком,
Который выдает аферу.
Приблизьтесь к тому, как француз Вийон,
До того, как Джек Висельник дернул его высоко,
Испепелил сленговой болтовней и французскими штучками
И пинал так же грубо, как я.
сделать, чтобы показать вам Путь в Зал славы.
*
Пролог
*
Разве вас не раздражало бы, не причиняло бы вам боль
Видеть, как поэт, когда добро кончается,
Сползает с бедного старого Пегаса и рекламирует
Его коньки в изобилии двухшаговых сонетов?
Потом, когда вилка, мертвая, не может,
Встряхнуть тряпичного времени не больше, чем бисквит, прямо
Стихотворец-мясник поворачивается с ликующим криком
И посылает в магазин партию сонетов.
Сонет - очень легкая добыча,
Джеймс П. Денди в качестве переноски
Для обломков мозгов, которые хотят сохранить это в темноте.
Именно поэтому их урожай мыслей иссякает.
На низком уровне, дорогой Мэн, мой грабительский туалет,
Вот почему я приготовил для тебя этот набор рифм.
***
1
Я говорю, будет ли она обращаться со мной по-белому или бросит меня,
Дарит мне стеклянный взгляд или приветственную руку,
Сгребёт меня в грязь или угостит меня великим,
Зарежет меня ножом или заставит думать, что я владею городом?
Будет ли она на уровне, сделай меня коричневым,
Или она слегка толкнет меня на песок,
Оставив бедного Вилли замерзать, чтобы бить группу,
Вялым, как платье матери Хаббарда твоей бабушки?Я не знаю, и мне плевать,
Но вот что я знаю: если она так хочет,
Она может прийти поиграть со мной на нашей задней веранде,
Даже в рабочее время, я не возражаю —
На самом деле я знаю, что я хороший и лучший
Готов получить опцион на неё в качестве моей постоянной.
II
На мёртвом уровне у меня болит сердце,
Ибо шустрая Маме заморозила меня полностью,
С десяти часов, GM, когда на улице
Я увидел свой молниеносный финиш с самого начала.
О липкий глаз, как остекленел ты,
И держи своего Вилли на тревожном сиденье,
Как бездельник Даго на тележке с яблоками!
Это потому, что мои штаны слишком рано подошли,
Или то, что моя ручная работа вышла из моды,
Что ты меня поддаешь, когда я ложусь,
И не подаешь мне с улыбкой оранжерейных красавиц?
Если это так, то на следующей неделе я сожгу линию
«Одетый в скорлупу», которую куплю у Коэнштайна.
III
Вот косметика, которую я куплю На следующей неделе, когда я получу от босса свою зарплату: Бело-желтый зигзагообразный вырез, Жилет цвета заката и фиолетовый галстук, Рубашку для водевиля и что-нибудь летящее. В канонерках и полушлангах на геях. Между прочим, я возьму несколько зеленых шнурков И соломенную крышку, чтобы они шли высоко. Тогда я буду сиять и буду великой главной силой, Теплым газуком, единственным в группе, Оклахомским чудом, целым сыром, Младенцем с догадками Гонолулу - Это приведет Мэйм ко времени - я должен сказать, да! Разве мое тесто не лучше, чем у Мерфи? Ну, я думаю!
IV
О судьба, ты омар, но не мертв! Молча ты хватаешь, как полицейский ловит бедного бродягу, крадущегося из магазина С плиткой какого-то богатого чудака на голове. Твои фальшивые предложения привели нас к тому, чтобы стать довольно грудастыми, когда это желтовато-коричневый! керфлоп!! Мы кувыркаемся, и зубчатые колеса останавливаются, Оставляя пациента созерцать звезды в постели. Так же, как и меня, за то, что я не мог получить Мое жалованье за последнюю неделю. Я получил dinky dink. Я больше не вижу шелухи во снах, что видел, И Маме моя больше, я не думаю. Я знаю своего соперника, и это меня огорчает … Это Мерфи, ночной продавец в аптеке Макканна.
V
Прошлой ночью — ах, вчера ночью — я на всех парусах вел свою королеву, направляющуюся к мороженому Грунского! Я встал и подхватил ее, свежую, как буря, И она была самой правильной из всех, кого когда-либо видели. Как раз тогда Брик Мерфи встрял между ними, Спеша мои забавные песни и танцы в тюрьму, Мои синкопированные con-разговоры не помогли, Потому что Мерфи был единственным нектарином. Это пример руки, которую я получаю, Когда я играю больше, чем пасьянс, Показывающий, как я становлюсь самым медленным , когда это дело бритв в воздухе, И конкуренция сбивает меня с творения, Как фонтан с джином, разбитый Кэрри Нейшн.
VI
Посмотрите, как этот Мерфи ходит в своей гордыне, Этот Мерфи с кирпичной крышей, четырнадцатидолларовая сойка; Можно подумать, что он арендовал тротуар по тому, как он занимает по полярда с каждой стороны! Я понимаю, что его кольцо с бриллиантом - ехидная ехидство, Его пальто арендовано по дням, Но до сих пор Мэй не пнула, Когда Мерфи так широко разрезал торт. Резина, парша! Не бросайте так много спаниеля! Скажи, а есть еще дома такие, как ты? Ты не единственный лев после Даниэля, Ты не единственная устрица в рагу. Давай дальше, ломбард! Отойди от забора, Пока я не выставил тебя на тридцать центов!
VII
Может быть, вы думаете, что я проделал свою маленькую работу , Когда я сделал мясо красавицы в костюме Мейми. Если это твоя догадка, ты не знаешь, как напыщенность Может поставить ее на простой, незаконченный разгильдяй, Кому не хватает боевой раскраски сноба «поцелуй меня» И не может добиться успеха внутри головокружительной скорлупы; Поэтому причина, по которой я должен сказать, Спад, который вызвал у меня этот мелодичный всхлип. Потому что, когда я подтолкнула Кирпича Мерфи к веревке, Мэйм укомплектовала скорую помощь и втащила его внутрь, Помассировала его лампы ароматным дурманом из аптеки И выкашляла петли детсадовского подбородка; Она прыгнула назад, пропела для патруля, Затем бросила взгляд, который тронул мою душу.
VIII
Мне иногда кажется, что я не так хорош, Что есть малышки хитрее, теплее меня, Что Судьба дала мне спокойное прощанье И мой длинный костюм пилит мамины дрова. Тогда бы я нырнул из-под земли, если б мог, Поймать кабанчика в прыжке и полететь На какой-нибудь Козий остров, предназначенный судьбой, Для дублеров, бывших и этого торжественного выводка. Но, несмотря на жучко-колеса на моем какао-дереве, Торговля лагерным пивом все еще кипит, Шхуну можно купить за V Или даже привить, если ты лютый бездельник. Мой конец тогда менее ясно я вижу, Ибо вот! У меня есть еще одна мысль.
IX
Прошлой ночью я с тележки с водой свалился — Это был peacherino пьяного; Я поставил рынок коктейлей на панк И порвал все тротуары с самого начала. Пакет, который я нес, был пирогом, Который превзошел Везувия по шипению и сперме, И когда они положили меня на мою маленькую койку, Ты не мог отличить меня от моего зуба. Ой! Был бы я ледяным человеком на время, Тогда мог бы я охладить этот раскаленный кокосовый орех, Загнать жуков-джемов, которые безумно мчатся Вокруг карнизов, которые выступают из моего лба, Или плотник, пожалуйста, придет вместо него И построит забор из частокола. вокруг моей головы?
X
Как тот, кто со своим домовладельцем стоит на двойку высоко И закрывает свой счет за стол IO U, Легко прикасается к бармену из-за его выпивки, Обходит стороной, когда мимо проходит кредитор, Замачивает потихоньку цепочку от часов своей матери, Быть может, и свой бегунок тоже. , может быть, его туфли, Пока мистер Джонсон не придет, чтобы освободить его И снять ипотечный кредит с этого бедного дешевого парня; Так что я теперь мелкая монета в презрении Мэми, Яйцо микроба или два бита в тумане, Первый корнет, который не может протрубить в рожок, Часы Уотербери, у которых соскользнул винтик; Ибо, когда ее макияж искажается до хмурого взгляда, Что я могу, кроме как вернуться и сесть?
XI
О чешуйчатая Мэмэ, чтобы мне такую сделку дать, Чтобы мне такую кучу вручить, когда я был верен! Вы играли со мной дважды, и вы тоже это знали, И вас не заботило комок жвачки, как я буду себя чувствовать. Разве ты не видишь, что удобная болтовня Мерфи - это дешевый сок из воздушных шаров из пива Бларни, фонограф, где все, что ему нужно сделать, - это повернуть заводную рукоятку и дать ей катиться? Нет, любовь поставила твою оптику на задницу, Для тебя золотые кирпичи Мерфи все в порядке; Его речи идут вниз, как бы высоко они ни звучали, Потому что он заводит тебя, волшебница. Ах хорошо! В том, что я с тобой в ящике, Ибо любовь одурманила и бедного Вилли.
XII
Жизнь — это комбинация, которую трудно противопоставить, Предложение, которое трудно превзойти, Даже если вы доберетесь туда, Заза обеими ногами, Через сорок мельканий это та же самая неудача, И вы столкнетесь с ней вплотную, Шанхай без единого удара. устойчивое место, чтобы поесть, Натянутый самой медью на вашем ритме, Который кладет кувшин на вас, когда вы сходите с ума. О Жизнь! Вы причиняете Вашему Истинно большую боль. В квадрате Т мне не нравится твой стиль; Потому что вы снова играете в фавориты И вы сделали меня инвалидом на милю. Прочь, ложная Жизнь, со всей своей гордостью и дерзостью: Иди, прыгни с разбега и преследуй себя!
XIII
Если бы я был гладким, как угорь, и скользким, как мыло,
Знатоком спекшегося ветра, веселым своим клацаньем,
Достаточно галантным, чтобы попросить мои деньги обратно ,
Прежде чем рулевой накормит меня сногсшибательной дурью,
Я все же мог бы бросить утиную посадку в свою надеюсь, что у меня есть головной убор, похожий на гвоздь , чтобы засунуть мою
Мами в мой личный мешок, прежде чем она сможет
пометить какого-нибудь Красавчика Хэнка и склона.
Что хо! она стучит! Моё желание не помогает мне,
Моя работа груба, и Маме на меня;
Так и я никогда не Джонни-на-пятне,
Когда любой деревянный Сиваш должен быть.
Таким образом, я начинаю брюзжать всякий раз, когда бессердечная
Мэйм пронзает меня гарпуном — ой!
XIV
О мама! Не была ли Маме лузером
Прошлой ночью, когда в Социальном клубе «Радуга»
Она обнимала кролика при каждой уборке
От переулка Хогана до Сапога голландца,
В то время как маленький Вилли, как немой с заложенными ушами,
Оклеивал стену обоями и помогал поглощать личинку,
Играли в заначку со скамьями, как даб,
Когда жаркое общество было легким плодом!
Я репа? На строгом QT, когда мои трилби так закостенели?
Почему я минус, когда мне нужно подготовить
мои парижские анютины глазки для скольжения?
Еще раз моя худу бросила игру и набрала
Стаю нулей на моей доске для подсчета.
XV
Никси! Я не консервированный цыпленок, пока меня не приготовят,
И надежда еще живет в этом пневматическом сундуке,
Пока что-то происходит под моим жилетом,
Это заставляет меня думать, что я худее, чем выгляжу.
Возможно, Любовь знала мой класс, когда я был заказан
Как один оттенок быстрее, чем второй лучший,
Чтобы побить предыдущие рекорды камбуза на западе,
В то время как короткие лохи на моей приманке попались на крючок.
Быть может, я сдаюсь, но вот что я знаю:
Когда я сегодня увидел Мейми на линии,
Она так направила на меня свой счастливый прожектор
И ухмыльнулась так, как живая картина, - скажи,
Если бы настоящая леди бросила тебе такой кусок,
разве она не упаковала свой реглан в твой багажник?
XVI
О, если бы кулак толкнул красивое перо!
Удобный писатель любовных писем,
Чтобы помочь мне отшлифовать этот Билли Ду,
Чтобы он мог повеселить Мейм и убить,
Уговорить её думать, что я не позолоченная пилюля,
А скорее чистая слизь.
Ниже я привожу образец отвара,
который я приготовил на своей мыслительной мельнице:
«Капли жвачки: — Твоя путаница завела мою игру, я застрял так крепко, что ты не можешь стряхнуть улов.
Это жестоко по отношению к насекомым — честное слово,
Мэм, — Так ты не присоединишься ко мне в ничейном матче?
Если ты будешь говорить о делах, я твой лимонный пирог.
Пожалуйста, ответь и смени Беспокойного Парня».
XVII
Женщина, вы действительно ложная тревога;
Вы предлагаете поездки на небеса по туристическим ценам И публикуете сказки о датах, которые Вы собираетесь соблюдать (не имея в виду никакого вреда), Затем возьмите какого-нибудь бедного старого Руба, свежего с фермы, Изящного, как кенгуру на коньках, Пытающегося перевести у Жемчужных ворот -- Заметьте, например, этот толчок, разбивший очарование: -- "PS -- Ты ладно, да не годишься. Ты хоть сто в тени стоишь, Но есть калеки живее тебя, А мой человек, Мерфи, создан исключительно профсоюзом. Вы выгодная сделка, но, кажется, стыдно , что вы так много пьете. Искренне ваша, Мэйм. XVIII Прошлой ночью мне приснился мимолетный точечный сон — Я думал, что карты идут ко мне всю дорогу, Что я могу закрывать и открывать вещи весь день , Пока Маме и я становились густыми, как сливки, И играли, как слитая команда, В коробке из-под сигар. квартира через залив... В этот момент будильник разлетелся на куски. Скажите, это вас не заденет? Я лучше кричу. Сон, как бунко-художник, втерся в это, Продал мне свои десятицентовые нефтяные акции, хотя он знал, что Это был кошерный трюк, чтобы взять олово, Когда я был таким легким делом; Ибо любой долгожитель может видеть , Чтобы попасть в яблочко, когда он стреляет в меня. XIX Простите, если слишком много я тряпку пережёвываю, Но, скажите, она втирается хорошо и глубоко, И я дошел до предела, где я плачу Легко, как сентиментальный зазубрин. Душа моя совсем потрепанная и изношенная тряпка, Моя жизнь - бракованный товар, моя цена дешева, И я такой хватка, что не смею заглянуть , Чтобы кто-нибудь не прочитал ценник на моей бирке. Чем больше мой кислый ропот с тех пор, как я видел Воскресный автомобиль для пикника на Маркет-стрит, Полный разнообразных видов спорта, каждый со своей королевой- И жующими пепсин на переднем сиденье Были Мейм и Мерфи, обтянутые в соответствии с ролью, И сжимающие плавники публично, по душам. ХХ Забыли? Ну, просто смотри, как я пытаюсь стряхнуть с себя память о том четырехбитном Шойцен-парке, Где воскресные пикники кипят от рассвета до темноты , И ты привязываешь Флосси, которую можешь взять, Если ты не возражаешь против обращения с людьми и можешь получить приз . грубый дом, чтобы развеселить жаворонка, Чтобы показать дамам, что ты весь загар, И оставить пламя фейерверка после себя. Это было перед клубом «Радуга», где Мамочка выплакалась, как финансистка Мерфи , И все хронические радостные рукопожатия пришли К медным приглашениям на день свадьбы; И когда веселый день вырвал губку, Мерфи был выставлен счет на роковой бросок.
XXI
Сегодня в полдень Мерфи и Мэйм были связаны. Евангелистский торговец сделал рефери, И весь Союз наркоторговцев с нетерпением ждал, чтобы Королева Минни-стрит стала невестой, И этот плохой актер, Мерфи, рядом с ней, Стоящий там, где должен быть Ваш Унылый. Я пошел, чтобы повесить улыбку перед собой, Но слезы были в моих проблесках, когда я пытался. Пастор пробормотал: «Два плюс два — один». И сунул Мейми шестнадцать К; И когда игра была ничейной и все было сделано, Гости шарахнули обувь в свадебном такси, И маленький брат Мерфи с позолоченной крышей Джим хихикнул: «Она оставила свой счастливый дом для него».
XXII
По-прежнему радость гуляет по улицам,
По-прежнему ходит на парад Магов в пять часов,
По-прежнему марширует давилка вокруг квартала,
Напрасно тоскуя по встрече с каким-нибудь тепличным растением;
По-прежнему круглее тянет тебя за ногу, чтобы угостить,
Где льётся кислый виски или красновато-коричневый бок,
И хранят манекены в стае,
Следят за их ногами хорошо и заняты.
Крысы! вырезать это; потому что я прошлогодний чемпион;
В старый костяной сад я дую,
Так с покойными оплакивающими пускай стан,
Мои ходоки на кладбище ромашки плетут,
И тряся это чересчур напыщенное поколение,
Проходят чеки через сигаретный удушье.
Эпилог
Лишь одной девочке я настроил свою грустную базу,
Нанизывая свою несбыточную мечту, как только она возникла,
И, поскольку я наводил прямолинейность на каждое слово,
Если тебе это не нравится, ты знаешь, что делать.
Быть может, вы думаете, что я вам выдал
Пустую шутку, недотрогу, нелепую,
Как всякая небесно-голубо-розовая канарейка,
Выставленная за рекордный сезон в Зоопарке.
Если это твоя догадка, тебе придется догадаться еще раз,
Ибо так я выдохся в порыве славы,
И этот ритмичный спектакль содержит
Суть и суть моей истории невезения,
Показывающую, как Тщеславие все еще на палубе
И Смиренный Добродетель получает по шее.