Октябрь, будто 25-м числом успокоится, —
Отсюда мимолетно щелкает по переносице.
Удары каждым летом — больно, я больше не падаю,
Лечу голову словом — это железное правило.
Москва — такая школа, что даже местным не нравится.
Мать городов щурится узко на Славянском в пятницу.
Здесь вирши прежние стелю на тропике бетона,
Немного в рифмах побледнел: "Ты не заметил, Рома?".
И это все бы ничего, так мы ведь не придумали.
С того момента как идем, кто стал обратно юными?
Плохие мысли пусть бегут, как в Бесогоне кадры,
Я, кстати, летом вновь один...Ты не осудишь, ладно?
Я говорю все на бегу: куда ушла бессонница?
Как будто Том Хэнкс на плоту, жду, когда он расколется.
Меня не тянут на корму, светает в чьей-то горнице,
По лентам инфошум растет бесплодною смаковницей.
Уроки русского другие сейчас, диктанты по карте.
Восток и запад на нашем маршруте смешались в азарте,
И правда зависла немым эпизодом веры все сделать до завтра.
Досадно, что рассказать не успею многого— уеду внезапно.