Зима. Февраль. Начало ночи.
Вовсю метель в трубу хохочет,
Но дом внутри дремотно-тих.
Час проползает вязкой глиной,
И няня возится с периной —
Пора ваять небрежный стих.
«Я Вас любил на поле брани,
У нас в свидетелях Луна.
Но кто найдёт её в буране?»
Стих не идёт в метельной рани.
— Алаверды! — сказала няня,
Разлив по кружечкам вина.
Я к Вам писал, чего же боле?
Кружит метель в белёсом поле,
И ветер воет в городьбе...
А нам простуду не поймать бы.
В буране пляшет ведьмы свадьба,
Но, слава Богу, мы в тепле.
Писать стихи пока что в силах.
Перо испачкано в чернилах,
В ночи вздыхает старый дом,
Сушняк во рту, и в кружках сухо.
А няня рифмы мне на ухо
Диктует мягким шепотком.
Там королевны, принцы, маги,
А у меня листы бумаги,
Но время воском истекло...
В окошке ветер непокоен,
Зима костлявою рукою
Моё царапает стекло.
Ну что же, Ночь, пора ложиться.
Скрипит у печки половица,
Шлафрок срывается с плеча.
Давно за полночь, но не спится.
Там стол, и чистая страница,
И всё ещё горит свеча!