Антошка, Антошка, десятый годок
ни жизни, ни смерти не знаю.
А мне бы души твоей нежной глоток,
твоё только слово: «родная».
Во мне без тебя все не эдак, не так,
лишь вьюги с ветрами зимуют.
И стужа в душе, и по миру бардак,
и снова «то бьют, то воруют».
Ну, как так случилось, совсем не пойму
в кольце лицемерия, фальши?
Вот, скоро весна, твой погост обниму…
а дальше? Сыночек, что дальше?
Когда то меня сберегал ты от тьмы,
от тьмы я тебя сберегала-
Бог Ангела спас из земной кутерьмы.
И, вдруг, очень холодно стало.
2013-ый год — мир ушёл.
Война надавила на плечи.
Но, Бог тебя спас, мой сынок — хорошо,
ты жив, не запятнан и вечен.
А я вдруг увидела всё изнутри,
всю гниль настоящий морали.
И хочется крикнуть коварству: «Умри!»
но...тут твои рифмы украли.
Страданья, мученья, победы в судьбе,
все чувства, что сложены в рифмы-
всё вырвали грубо и взяли себе
бескрылые, наглые нимфы.
Зачем мне всё знать это, Тошка? Зачем
кромсать сети подлости, лести?
Я просто к тебе хочу, чтоб насовсем,
чтоб вечно, и всюду, и вместе!
И чтоб не касаться земной суеты,
забыть все обиды и слёзы.
«И только лишь я - там, где только лишь ты!»-
простая, но вечная проза.
(Людмила Гапоник. Твоя горячо любящая тебя, мама)