От стона и от скрипа хоронит ночью дом
Заснеженная липа под сонным под окном.
И тень ползёт узором в глубь комнаты, таясь.
Игрушечным позором лавина сорвалась.
Обескуражен месяц и снег на козырьке,
Какой была отважной рука моя в руке.
Какой нелепой муки вычерпывала всласть,
Вручив себя поруке, которой имя страсть.
Пока спешило время, теряясь в рукавах,
Воинственное племя жило в моих словах.
И ты – заблудший викинг в доспехах из свинца
Не выдал дома скрипам мальчишку-подлеца.
А снег канвою белой от неба до земли
Промелькивал несмело, да хлопьями валил.
От стона и от скрипа зима не оградит.
Бумаг и писем кипа – мостки или гранит?
Писать рука устанет. Салфеток кружева,
Избавившись от ткани, вплетаются в слова,
Не прервана работа, да тикают часы
И блазнится чего-то в углу, где спят кисы.
Зима, её погибель вернейший даст конец,
Когда меня отравит с груди твоей свинец.
Пушисто, бело, снежно на улицах зимы.
Привычно-неизбежно в снегу исчезнем мы.