(Продолжение похождений персонажа «Иваныч». Начало в «Мой добрый друг Иваныч…» и в прочих неопубликованных опусах)
Как-то я сидел рыбачил,
Супер-рыбу – путассу,
Тут Иваныч шкандыбачит,
И волочит колбасу!
На него я не пеняю,
Ну, а он прогнав осу,
Предложил: «Давай сменяю,
Путассу на колбасу?»
Барселону поминает,
Врёт, присевши на скамью:
«Путассу напоминает,
Каталонию мою!»
Отвечаю: «Ты тут на ночь,
Не бубни и не зуди!
Хошь в Испанию, Иваныч?
Рвем, взглянем на Гауди!
Мы узрим красот армаду:
Тибидабо, Педральбес,
И Фамилию Саграду,
Там вообще полно чудес!»
Он вздохнул: «Увы, дружище:
Хоть с тобою мы друзья,
В Барселону лет на тыщу,
Мне теперь никак нельзя!
Жил там в бочке, экономил,
Как порядочный аскет,
К сожалению, познакомил,
С Пикассо сосед-поэт!
Солнцепек мозги запенил,
Сдуру я схватил лассо,
Не стерпел и забубенил,
Прямо в Пабло Пикассо!
Спеленал от горла к низу,
Так душевно, хорошо,
(Щас лассо на экспертизе,
Не вернут никак ышо!)
И его без заморочки,
К коммуналке приобщил:
Пикассо, как друга, в бочку,
Для компании втащил!
Одному – уж больно скучно,
А у бочки был объем,
Пикассо отнюдь не тучный.
Так и жили мы вдвоем…
Без греха, как ангелочки,
Как отшельники в лесу,
Он пейзаж писал у бочки,
Я рыбачил путассу.
С Пикассо была идиллия,
Тишина, покой, уют…
Кстати, дело возбудили:
Криминал, в натуре шьют!
Посадить в зиндам хотели,
Прокурор тюрьмой грозил,
Меня Пабло еле-еле,
На поруки отпросил!
А потом по воле Бога,
Из Испании бежал,
Пикассо меня в дорогу,
До заставы провожал!
Бог простит, что поминаю,
Всуе рыбу-путассу,
Как ее я уминаю,
Вспоминаю Пикассу…