В тот отчаянный день в Елабуге,
В те, последние, взгляд и вздох,
Я не вижу тебя там - слабую,
Лишь, уставшую от тревог!
И, не справившуюся, с чувствами,
С той, какой по счёту, бедой?
Сколько раз я тебя прочувствовал,
В дни похожие - жизни вдоль!
Ты любила, надрывно, искренне,
Обнажив себя - до костей,
Вдохновенье сыпалось искрами,
На, увы, случайных, гостей!
В дом входили к тебе - желанными,
Как вино - твою душу пили,
Ты звала их всех - долгожданными,
Но они тебя - не любили!
Отдавалась не телом, а сердцем,
Кровь из вен - на разрыв артерий,
Словно жертва для иноверцев,
На алтарь примитивной веры!
Бог смотрел на тебя - рыдая,
Но прервать не хотел страданий,
Ты, одна из немногих, такая,
Самых лучших его созданий!
Может, вовсе и не напрасно,
Не гасила в душе ты свечку,
Для огня - надо много масла,
И дрова подкидывать в печку!
Ты привыкла к частой бессоннице,
И стихи, как детей, вынашивать,
От призвания - не уволиться,
Зря про будущее расспрашивать!
Не ответит ни Бог, ни демоны,
Лишь Харон знает расписание,
Приплывёт он точно ко времени,
В день, тот самый, без опоздания!
Оглянувшись, нет Эвридики ведь,
Поплывёшь вдаль по чёрной вязкости,
Бог Аид не требует исповедь,
В тёмном царстве не ищут ясности!
Но порой мне ясно до ужаса,
Как близки наши души и судьбы,
Строчки - птицами рядом кружатся,
Ну а мне, хоть на час уснуть бы!
Дай мне руку, вперёд ушедшая,
Рубикон обратно не пустит,
Всех поэтов чтут сумаСшедшими,
Но читают в минуты грусти!
И спадают шоры железные,
С глаз и с душ, в путь зовя неведомый,
Я не первый застыл над бездною,
И за мной тоже кто-то последует!
Может, в этом есть Божья воля,
И поэты все - пилигримы?
Тяжела и прекрасна их доля,
Наша доля с тобой, Марина!