Я хочу тебе признаться:
Я давно не мог согреться,
И порой могло казаться,
Что остыло мое сердце.
Каково оно с холодным,
А ещё страшней – с остывшим,
Знавшим, как в былые годы
Быть горячим и любившим?
Я не верил, что возможно
Мне когда-то возвратиться
И пожить минуту в прошлом,
Когда снова будет биться
С замиранием и страстью,
Замедляясь в предвкушении,
Ускоряясь от счастья
И кипя от наслаждения.
Мы с тобой кружили в танце:
Я руки твоей коснулся
И обжегся, и румянцем
Загорелся, содрогнулся.
Я ещё не верил, Боже:
Сбилось ровное дыхание.
Что же это, что же, что же?
Помню лишь одно – касание
И тепло ладони нежной.
Я горел: душа и тело,
И дыхание стало реже;
Я летел – и ты летела.
Зал мне призрачным казался;
Мы кружили над землею,
Я тобою наслаждался –
Тишиною и покоем.
Если скажут в этот вечер,
Что мы были на танцполе,
На балу – я им отвечу,
Как в романе у Толстого.
Звуки музыки утихли –
Как же ты была красива!
Губы высохли, и тихо
Я сказал тебе: «Спасибо».
Кто-то скажет: «Это похоть».
Остается улыбнулся,
Повторив под общий хохот:
Лишь руки хотел коснуться.
И чего желать мне более?
Разве это не блаженство –
Знать, что выпало на долю
Мне коснуться совершенства.