он делал стихи из тяжёлой, сырой фанеры
в каморке, где тлел, компромиссом, фальшивый очаг
не строились рифмы и не соблюдались размеры
о главном истошно вопил Арлекин по ночам
в единственном, тусклом окне перекрёсток булыжный
давал антрепризы без аплодисментов «на бис»
Мальвина-блондинка менялась посуточно с рыжей
и в этом порядке был, видимо, свой компромисс
печатая шаг по булыжному панцирю, браво
спешили солдаты на очередную войну
и на перекрёстке — налево, по главной, направо
они уходили и в сумерках город тонул
бывало, фонарь просыпался от мутных запоев
и тотчас Мальвины, сияние ведьм обретя
на зависть легко, становились самими собою
мурлыча, уткнувшись в боа, блюз бездомных котят
он знал, понаслышке, что бродят по свету поэты
сгорают в лучах чёрной страсти и славы земной
пред тем, как заснуть, он украдкой встречался с рассветом
и рушился в сон — стороной-стороной-стороной
копились стихи под слоями столярного клея
в каморке от них растекалась угрюмая вонь
за стенами Мир собирался убиться и реял
за городом факел и был инфернален огонь