Сцена 2
Стан Батыя. В просторной юрте на возвышении, устланном коврами, восседает Хан Батый. По правую от него руку, поджав под себя ноги, сидит его сын Сартак. Перед ними, также поджав ноги, сидит Великий князь Владимирский и Новгородский Александр.
Б а т ый
Монгольская стихия – степь без края;
Не горы, не леса, не города.
Иначе мы бы нежились в Китае
И наши кони не пришли б сюда.
Леса, болота – мир монголам чуждый.
Хотя ваш урусутский край богат,
Нам жить там ни к чему. А наши нужды
Покроет выход, что верней стократ.
Пайцзу тебе даю я золотую
И этот знак могущества – ярлык.
Теперь ты над князьями князь. И чую,
Ты будешь верен мне.
(Передаёт пайцзу и ярлык Сартаку, который передаёт их Александру; тот с глубоким поклоном принимает пайцзу и ярлык)
А л е к с а н д р
Ты, хан, велик,
И справедлив, и милостив… и страшен
Врагам своим. Тебя благодарю!
Идя с тобой на штурм латинских башен,
Тебя и в мыслях я не укорю.
Так видно было Господу угодно,
Чтоб ты разбил свой стан бескрайний здесь.
Нас поразив, нам дал весьма свободно
Владеть землёю нашей. Наша спесь
Укрощена тобою и отныне
Над множеством разрозненных земель
Твоя простёрлась длань. Лишь ты единый
Нам господин. Моя же, хане, цель
Твоею стать крепчайшею уздою
Подвластной лишь одной твоей руке.
Я неразумных быстро успокою,
Упрямых же заставлю жить в тоске.
Коль мир придёт на Русь, тогда и выход
Без промедленья буду слать тебе.
Твоею волей да избудет лихо
Простой народ. Когда в курной избе
Все сыты, здравы, двор скотины полон,
Богатую собрать нетрудно дань –
И смерд притом останется не голым,
И немец не отважится на брань.
Б а т ый
Ты статен и красив. К тому же воин
Преславный. Помню. Ведаю о том,
Что ты не лживой славы удостоен
В народе неуступчивом своём.
И в том, что ты умён, и в том, что честен
И в том, что в злое время не предашь,
Я ведаю. Ты чужд трусливой лести
И мудр не по годам. Ты верный страж
Своим страстям. Я рад, что сын мой юный
С тобою в дружбе крепкой с неких пор.
Душ ваших чистых золотые струны
Сплелись, лаская мой и слух, и взор.
Хотел бы я, чтоб узы побратимства
Связали вас навеки. Лишь тогда
Великим станет вещее единство
СтепИ и леса… Может – навсегда.
С а р т а к (несколько смущаясь)
Отец! Мы с Искандером побратались
Три дня тому.
Б а т ый (после некоторого молчания, Александру)
Так ты теперь мой сын?
С а р т а к
Что может быть дамасской крепче стали? –
Дух побратимов, слившийся в один.
Б а т ый
О чём я думал, то и совершилось.
Так будь же сыном мне, о, Искандер!
Наследник мой свои умножил силы,
Воистину найдя в тебе пример?
А л е к с а н д р
Великий хан! Спросить тебя осмелюсь:
Могу ль о вспоможении твоём
Мечтать в тот час, когда на Русь нацелясь,
Мой восхотят враги разрушить дом?
Псы-рыцари – тевтоны – Русь терзают
Давно и с каждым разом всё сильней.
На веру нашу нагло посягают;
И стерегутся лишь твоих коней.
Б а т ый
Твой дом – мой дом. И разве я позволю
Кому-то нашу землю воевать?
По воле неба, этой жадной молью
Ещё нам предстоит повелевать.
Твоя же вера, князь, нас не смущает.
Нам Бога урусутского гневить,
И веру прочих, Ясса воспрещает,
Дабы все боги нам могли служить.
К тому же и Сартак твоей, князь, вере
Привержен – ею только и живёт…
Для Тенгри это, впрочем, не потеря,
Мы все умрём, а Небо не умрёт.
А л е к с а н д р
Я восхищаюсь мудростью твоею,
Могучий хан, отец великий мой!
По слову твоему теперь сумею
Без промедленья дать тевтонам бой.
Б а т ы й
Нас утром ждёт облавная охота –
Там посмотрю на ваше удальство.
Ступайте же. Да выльется во что-то
Полезное нам новое родство.