По трапу лайнера ОН поднимался осторожно,
Чтобы отправиться в неведомый морской круиз.
Гудок протяжный оглушил его безбожно,
Тревожным эхом над морской пучиною повис.
И долго на корме стоял ОН одиноко,
Вдруг на скалистом берегу жену свою узнал,
Которую бросал бездумно и жестоко,
И от НЕЁ зачем куда-то уплывал.
И лишь сейчас отчётливо ОН понял:
ЕЁ ОН больше не увидит никогда,
Что навсегда лишается покоя,
И с НЕЮ расстаётся навсегда.
Ну, а ОНА на берегу стояла,
И безнадёжно вглядывалась в даль.
За рУку сына их любимого держала,
И долго, неутешная, рыдала,
Пока не превратился в точку малую корабль.
Рванулся было ОН, чтоб броситься в пучину,
Вернуться к ним, чтоб сбросить мыслей бред.
Но СИЛА ВЫСШАЯ его остановила:
Сейчас не время, сгинешь ты во цвете лет.
**************
Прошло полвека. И закончился круиз.
Вновь по тому, теперь уж старенькому трапу,
Уставший и убогий ОН спускался вниз,
Проживший жизнь, как незаконченный эскиз,
Подобный жалкому, побитому сатрапу.
За эти годы сильно ОН поистаскался,
Был болен, потерял и выправку и стать.
И лишним человеком оказался,
Печёрину с Онегиным подстать.
Вдруг звонким смехом воздух встрепенулся,
И в дряхлом теле дрогнула оборванная нить,
Как будто на полвека ОН назад вернулся:
Ведь смех ЕЁ ни с кем нельзя сравнить,
Который невозможно никогда забыть.
По трапу грациозно и красиво
ОНА прошла, как будто прошлое вернулось,
В сопровожденьи внука, внученьки и сына,
Узнав ЕГО с трудом. И тут же отвернулась.
ОН встретил тех, кто в нём и не нуждался,
В чьих жилах столько лет родная кровь течёт.
Тому назад полвека ОН без них остался,
От жизни получив такой жестокий счёт.
Вдруг очутился ОН на той скале высокой,
Где видел ОН ЕЁ тогда в туманной мгле.
А лайнер с НИМИ плыл уже вдали далёкой.
Четыре силуэта стояли на корме.
И бросился в пучину ОН морскую,
Поняв, теперь иного нет пути,
Чтоб жизнь свою закончить в ней мирскую,
Чтоб в ней покой навеки обрести.