Закат угасал, и на глади пруда
Кувшинки спокойно качала вода;
Большие кувшинки, покоем дыша,
Печально белели у камыша.
И я, повторяя надсадный мотив,
Бродил, одинок, у пруда между ив,
Где бледный туман, словно призрак ночной,
Отчаянья полный, вставал предо мной,
О чем-то моля голосами чирков,
Что хлопали крыльями у берегов,
Под ивами, где, одинок, я бродил,
Надсадный мотив повторяя без сил.
Уже сумрак плотный на глади пруда,
Как саван, лежал; принимала вода
Закат угасавший; покоем дыша,
Кувшинки белели у камыша.