Я вижу это дно, теперь - обитель нашу.
Там в серой мгле в дурмане беснуется народ.
И заправляет, дьяволом опутанный, урод,
Построивший свой рай. Он держит меч и пращу.
Я вижу это дно. В нём правило простое:
Убойся и доверься, смирись и не проси.
Кумира над рабами мессией возноси.
Там силой скреплены понятия и устои.
Я вижу это дно с тропой, ведущей в ад,
Которым мир пугает безумный царь в Кремле,
На склоне лет готовый народ предать земле,
Под бубен совершая траурный обряд.
Смотрю я в это дно с чесночно-серным духом,
И там бредут уныло бессмертные полки.
Их с шествий гонят в ад подельники-братки.
Им слёзы, что роса, а нам землица пухом.
То дно в конец истерзано безликою толпой.
Там правда вся во лжи, цена которой в грош.
Ни к разуму, ни к совести её не призовёшь.
В ней инстинкты правят империи былой.
Я вижу дно, в котором, нас, как слепых собрали.
Не суждено оттуда выбраться на свет.
В котором жить мечтали слишком много лет.
Не вдумываясь в то, куда нас скрепы звали.