Волхов блестит под ногами,
Песню протяжно пою.
Мир пеленает снегами
Белую крепость мою.
Небо объятья раскрыло,
Хлад прогоняя и дым,
Ратям своим белокрылым,
Детям крылатым своим.
Эхом, виденьями, снами
Предки доносят свой зов.
Были века между нами,
Ныне – лишь пара шагов.
Год не кончается тризна,
Тянется песня, как нить…
Помни, мы здесь - ради жизни,
Чтобы дышать и творить.
***
Ах, какой горький год! Наступивший – да будет добрей,
Не оставить беде ни проклятья, ни слова, ни строчки.
Жизнь и Смерть, словно сёстры, обнявшись, стоят у дверей.
И когда в отреченье и скорби доходишь до точки,
Примерещится вдруг – ни дороги, ни выхода нет,
Слишком сильно саднит, и терпеть уже невыносимо,
Боль рождает стихи. И стихи превращаются в свет,
Чтобы кто-то успел обогреться в суровую зиму
Детской верой добро, неподвластной гремящей войне,
Обернуться на миг, расправляя уставшие плечи…
Пусть не гаснет свеча, что горит на родимом окне
Откровеньем любви, исполненьем обещанной встречи.
***
Волна застыла, в борт хлестнув с разбега,
А в сердце вдруг оттаяли слова.
По чистому, рождественскому снегу
Она писала: «Я ещё жива…»
Жива! Жива!!! Нелепое признанье,
Кто ждёт его в жестокий, грозный век?
Как глыба льда – молчанье-ожиданье,
И слово – как весны живой побег,
Весны, любви, рождения и веры,
Чтоб друг – навек и в радость добрый труд.
И мира, где не смерти мерят мерой,
А жизнь, подарок Божий, – берегут.
***
Не надышаться – воздух просинца
В себе таит весны мотив.
И сердце вдруг наружу просится.
Смотрю, дыханье затаив,
Как лёд под каждым шагом крошится,
А ясный луч, гоня мороз,
Целует розовую кожицу
Озябших ласковых берёз.
Они краснеют, словно девицы,
И стоит лишь одну обнять,
Вновь дышится легко и верится,
Что всё наладится опять.