В похмелье городок, неряшливая площадь,
И памятник сидит в помёте голубей.
Напялив на себя что потеплей и проще,
Иду гулять туда, где нет почти людей.
Остатки мишуры закручивает ветром–
Прокуренный вагон, ирония судьбы–
А я иду туда, где чайки в красных гетрах
На пляжных лежаках облезло-голубых.
Кто в Иерусалим, кому дорога в Мекку,
Я – к морю, о больном мне просто только с ним.
«Не страшно, – скажет мне
Мой бескорыстный лекарь, –
То камушек болит с отверстием сквозным.
То сердце-амулет, обкатанное горем,
Не ледяной голыш– живой Куриный Бог.
Закончишься – оно само вернётся в море,
Найдёт его дитя, повесит на шнурок».