Не спится… За окном темно.
Так тихо. За полночь давно.
Со мной/-во мне один лишь стук,
размеренный: тук-тук тук-тук.
Не спит сердечный мой насос.
Мелатонина в кровь жду вброс,
в уме рифмуя слово сон
с избитым ’он’ и ’унисон’.
Но вдохновенья нет и нет –
во мне вдруг выдохся поэт.
Рванул к созвездиям Пегас,
и дар творить совсем угас.
Пыталась музу привечать,
звала с вареньем выпить чай.
Но муза снова не пришла,
который день: - Прости, дела.
Её сестёр звать смысла нет –
то на Парнасе вновь фуршет,
то вдруг летят на Геликон
(а с ними мой крылатый конь).
Просила месяц вдохновить –
за тучей, оказалось, спит.
И даже мой дружок, волчок,
не стал кусать – и на бочок.
А дальше – словно, как во сне
(щипнула ухо – больно мне):
вдруг чайник в воздухе повис,
издав свистком протяжный свист;
кровать взбрыкнула будто конь,
и, под хрустальный рюмок звон,
скакали сушки на столе,
как будто в цирке ’дю Солей’,
а с ними скатерть – ну летать!
За ней пустилась в пляс тетрадь…
И закружилось всё вокруг
под ритм сердечный: тук-тук-тук.
Глаза протёрла: что за бред?!
Не может быть! А мне в ответ
рояль картаво пробасил:
– Терпеть без музыки нет сил.
И взвыл зачем-то как гобой.
От вакханалии такой,
себя за ухо теребя,
внезапно я…пришла в себя.
А за окном уже светло.
И снега за ночь намело!
На месте стол, рояль, кровать,
под ней – упавшая тетрадь.
Раскрыта на странице той,
где стих не складывался мой.
Плясало всё – от букв до строк –
сплошной рифмованный фокстрот.
В конце и вовсе не понять –
кто просклонял страниц на пять,
и так и эдак сотню раз
Пегас рифмуя и Парнас?
&
Раздался в двери громкий стук.
(Так сердце бьётся – ТУК-ТУК-ТУК!).
Вернулся с музой мой Пегас!
Летим все вместе на Парнас?
Двоих нас выдержит Пегас?
(И снова просится Парнас
зарифмовать опять с Пегас).
И так сто раз.
Пегас…
Парнас…
;)
<Последние строки могут меняться под влиянием НАС\ТРОЕ\ния>