На грязных простынях сосала Ксана негру,
Упругий, толстый член упрямого самца.
А ниже этажом дочурка просит хлеба,
И ждёт с войны домой погибшего отца.
На улицах пурга, нелётная погода.
В руинах древний храм, разрушены мосты.
На тротуарах кровь,
А у людей безумных от голода давно распухли животы.
А чёрный людоед пирует в одиночку,
Из Ксаны он сварил шикарнейший бульон.
А на закуску съел он Ксаниную дочку.
И утром навсегда покинул этот дом.