I.
Мой город — троекратная граница,
протоптанная тысячами ног.
На Набережной хочется стремиться
лицом оборотиться на восток,
молиться: «Па'тер но'стер, квис ин цэ'лис…»,
бросая «А'мен!» громкое в конце,
как будто прямо в реку словом целясь.
Увы, мешает целиться акцент.
Здесь хочется ещё живой психее
сказать лететь за ве'трами вослед,
сказать: «Ищи мечту… А я — не смею.
Мне в этом городе мечтаний нет».
Свернуть с пути, ботинками брусчатку
топтать, пока она ещё чиста…
Жаль, воли нет на миг ослабить хватку
и сверзиться в сыру' Десну с моста.
II.
Снова город, протянутый в сердце до боли зубной,
засевает прогорклые зёрна на поле застоя.
Город, ты предо мною — продрогший, больной… Но живой.
Но живой и наполненный злым человеческим роем.
Я горюю, ты видишь? Вне роя, как томный изгой.
И берет меня о'торопь невыразимой печали:
те, по ком мне скучается, не засыпают со мной,
те, по ком мне тоскливо, со мною давно не звучали...
Укачай меня, город, на чёрных фонарных столбах
и распни в подворотнях, трущобах и ближних лесах.
Если буду смотреть с высоты — так столкни же долой:
ты не зря же на сердце протянут до боли зубной.
III.
Я смотрю, как над нами повесилось хмурое небо
на невидимых шпилях, и стало темно, как в утробе.
Грязно-серый кисель заслонил очертания герба
и обнял этот город свинцовой утянутой робой…
Этот город меня позабыл? В чешуе очертаний
облицованных ямами, взрытых бурьянами улиц
он помимо моих знает много стихов и мычаний —
эти воды Коци'та любого поэта коснулись.
Что теперь? Провести свою старость, бесславно дряхлея,
не ропща и не плачась родному забытому краю?..
Я гляжу — под мостом будто хладное тело Катре'я.
Неужели моё? Всё пытаюсь — никак не признаю…
3 ноября — 2 сентября 2016