Донимала бабка деда:
Ну-ка, с псиной погуляй!
Тот же ей твердил на это:
«Ты сживёшь меня со свету!
Да, отстань! Да не займай!
Надоела жизни проза.
Забодала маята.
Не гляди же, бабка, косо,
Да не лай цепным барбосом.
Аль не смыслишь ни черта?
Вишь, душа по песне тужит.
Ты пойди ж её уйми.
Так недолго занедужить.
Брось меня уже утюжить.
Я ж не тряпочный, пойми».
Балалайку взял да ходу!
Да побёг скорей во двор.
Что ж, и там его изводит.
Не даёт ему проходу,
Будто красный светофор.
Примостился только было
На качели-балансир.
Тут же бабка, как взбесилась:
На другой край наступила,
Изо всех из бабьих сил.
Выше даже, чем скворечник
Взвился в небо старичок.
Хоть не лазил выше печки.
Не летал вот так далече.
Крут у бабы каблучок!
Хоть остался без обувки,
Взял всё ж бабку на прицел:
«Ах ты ,чёрт ряжёный в юбке!
Погоди же, душегубка!
Хорошо, хоть шкалик цел…». –
«Что, соколик, доигрался?
Впредь перечить не берись!
Увильнуть зазря старался».
Дед нисколько не сдавался:
«Ну-ка, бабка, с ходу брысь!».
Балалайкой, будто саблей,
Рассекает воздух дед.
Не привык сдаваться бабе,
Наступает вновь на грабли.
Али мало ему бед?