Мы уже сделали слепок боли,
И мы знаем, что такое Тропа,
Уводящая от неё по ободранным коридорам посвящения во Время.
Ничто не бессмертно, кроме Любви...
Мы просто делаем вид, что поверили в земное бессмертие.
Избитые тонкой гранью обмана мы входим и любуемся его буквами
Лишь для того, чтобы узнать, на чьей они стороне.
Гротеск с белыми бинтами -
Однажды Бог сломал мне ребро, ради Тебя.
Иероглиф, что в движении,
Наследники Вершины,
Назначение алых чернил,
Высокое разрешение крепостью 15 миллионов градусов...
Святость глагола и качели горячего воздуха...
Я твой тонущий полубог,
Становящийся млечным приливом, забирающим твои ночи.
Наши Тела, способные тонуть на суше, невесомы в воздухе...
Аве, населяй меня...
Я пришёл искать твои кратеры
И бога, который изгнал себя из себя.
Пределы - это лишь ломанные линии,
Нарисованные чтоб удержать нас...
Скорби о них,
Пролагая длинный туннель теплом нетленного прикосновения...
Закалённые в тесноте, научившиеся медлить глоток,
Так встречаются вода и жажда, так идут они вместе на вершину глотка...
Так встречаются губы и поцелуй....
Так прыгают со скалы в море...
Так встречается чернокрылая бабочка и обнаженные свечи...
Чтобы забыть незабываемое и снова встретить его.
Дай мне имя и забери его до следующего прикосновения.
Мы соскользнули с края времени...
Взрывая наш воздух, я зову стихи твоих губ,
Твоих глаз, твоего прикосновения...
Я хочу добраться с тобой до пустынного пляжа
Чтобы написать на песке четыре строфы
Моего единственного стихотворения...
Я склею позже эти буквы и запишу слова, что создали вечность...
И время обернёт розу шёлком;
Она помнит, как дышит вино цветения,
Как застывает воск строки.
Стебель тайны в нитях чёрных цветов строк -
Тактильный знак цвета.
Твой опиум, Аве,
Его влажная теснота,
Где ночь имеет длину
И страсть не невидима.