Оперестроившись, ломкой по недолгой эйфории провалился зигзаг времён со страноубийственным алкодефицитом на праздники и мордобойными заводочными очередями по будням.
Столица, вызлев талонами на питиё, еду и курево, подкреплялась злорадостными вестями о войнушках на онезависленных охраинах расползающегося Союза.
Уже в завтра стучалась "невидимая рука" спущенными псами кусачих цен, ларьковыми микро-супер-маркетами с продажной гумпомощью и спиртом "RояL", Тверской в уткодевочках и Госбанком, воровато кручивавшим под себя госбюджетные средства.
А вот залы филармонии экономили на свете, но билеты упёрто оставались почти даровыми.
Декабрьские вечера отемнело обночились.
Вспоминать не хоцца? А меж тем, истинно бес ценный опытогъ.
И посюпору, но уже словно после таблеточки Релиума, из под ухмылки жду "Ордена за претерпение" яко морально разорённый махинациями ЦБ.
[Фу, фигня какая из тёмна омута достать пытается...]
А тогда, поелику Новогодье неотменимо, мы откатили безбилетно электричкой за 101 км, на Толину дачу.
Согрелись пятикилометровой межсугробно-лесной тропинкой напрямик. А на месте — доведением дров до горючего состояния и раскочегариванием. Домишко, по дымности процесса, пару раз выстуживали проветриванием.
Традиционно закатали в снеголепного Дедморозко свои прощально-покаянные по году записочки на папиросной.: Индульгировались?
Но к курантам успели проводить заклятый Старый "штоб не икалси!"
И проввалились в прорубь времени Нового, бо дефицитный напиток локальным избытком вдействовал крепко. Прям убийственно.
Но когда это наведённое усыпальное счастье отлетело в трубу, отчего дачный домик вспыхнул именно по трубе, отрезвёж дружно тронул-буданул всех.
Правда, потом никто не припомнил деталей спасения-тушения.
А прогорелую крышу летом поновили. И потолок: мы ж его останки-угольки ночью на растопку костерка во дворе пустили: Не ждать же, когда воспылает-разгорится.
И потом разговориться о том желания ни у кого не было: Прям микромассовый анонимный амнезимний ероизмъ, понимашь.
Ну, тем и кончилось: то ли пепел то ли снег присыпал Толин двор на первоутро. Ледяные перламутры в свежей саже отовсюду прославляли Новый год неожиданных забот.
Но пока мы их, как говорится, "за борт". И — за Чудную удачу всеспасения:
Дружно, стоя, как за богиню яко Женщину, до дна и залпом!
И, с тайной теплотой патриотизма, про себя — за "немытую"...
А рыжевато-плешивого Толика прям тогда и прозвали мы Чу (до или после?) процедурной толикой тутобщего явного пьяного голосоиздавания
типа вече.
Символьizм, тассказать
___