Порой мы отмечаем день
Без осознания его причины.
В веках отбрасывая тень
И искажая линии и без того всё не оконченной ещё картины.
Когда ж родился тот, которого все восхвлавляют?
В каком году? В который день?
Звездой указанный был путь к месторождению. Сокральный
Час. В хлеву... Таинственная ночь. Таинственная тень...
Сокрыла нити бытия.
Его начала. Лишь творенья.
Деняния. Страдания. Конца
Его последних дней. Минуты. Избавленье.
В четвёртом веке. В Риме.
В трёхсоттристашестом году
Был принят день рождения миссии
В ночь под светом Вифлиемовской звезды.
В день двадцать пятый... двянадцатый месяц...
Миссия был теперь рождён.
Был создан образ... Бессмертия... Рождённый в свете.
Маяк надежды сотворён.
С четвёртого века, и запад и восток...
Рим отмечал миссии появленье.
Однако был ещё одни подвох.
То Юлианский календарь – не совершенное изобретенье.
Не совершенство древнего календаря.
Сдвигался на день каждые стодвадцатьвосемь лет.
И то, что было двадцатьпятое когда-то декабря.
Сместилось на январь седьмой.
В шестнадцатом веке, восемьдесятвтором году
Грегор восьмой узрел пробелы:
Четверг четвёртого октября, вдруг как по колдовству...
Он обратился в пятницу пятнадцатого, в римско-католических пределах.
И шаг за шагом к восемнадцатому веку
Григорианский календарь сменил былой на новый стиль.
Но Юлианский календарь, так скоро не жалея кануть в лету,
Приемниками Византийского мира сместился на тринадцать дней, во времени застыв.
Но с октября семьнадцатого года,
Когда под знаменем крови,
Где серп и молот насылали голод,
С штыками и ружьём казнились православные священники.
И с гимном Интрнацьонала,
Смешали с кровью, раздавив традиции, культуру.
Григорианскья эра под советским флагом наступала.
Ортодоксальный мир... С него снимали с куполами шкуру.
И вот спустя уже столетье,
Ветая в облаках, как без корней,
Корабль не прикаянный средь скал, нечуя ветра,
Летая по среди календарей.
По Юлианскому календарю - седьмое января,
Потомки Византии празднуют рожденье.
Григорианский – двадцатьпятое декабря.
Исток однако был один. И в день один справляли некогда миссии появленье.
И был ли послан он на землю богом,
Решает каждый для себя.
Скорее был он человеком слова.
Слова которого доносятся нам сквозь века.
Иль был он просто человеком...
Рождённый от легионера...
Тиберий Юлиус Пантера, не оставляя следа,
Отправлен службой в Бингиун был во времена великой Римской эры.
Быть может то была любовь...
История, которую уж нам не ведать.
И чья текла в новорождённом кровь...
У каждого из нас одним она пролита цветом.
Его духовное востанье
Имело также политический аспект.
Сражаясь словом против римского влиянья.
Зажёг в сердцах он противостоянья свет.
Он был не первым... Вспомните востанье Маккавеев...
Под угнетеньем Селевкидов,
Стеснялась жизнь-традиции Евреев.
Что проявлялося в востаниях и битвах.
Но Иисус был тем, кто мирным словом
И не держа в руках меча...
Он с миром призывал снять узы с древнего народа.
И подставляя щёку, не прогибал он Риму и плеча.
И в этот день, я думаю, мы празднуем свободу,
Свободу от насилия, и угнетения меньшинств.
И если он был человек, то значит, что под силу каждому народу,
Тебе и мне, без колдовства и таинств.