Вот и снова, отец, оттепель.
Поживём, раз ушли холода.
Всё – путём. Только тают, вроде бы,
с каждой оттепелью года́.
Кромкой режущих слов израненный
и осту́женный взглядов льдом,
я готов приложить старания,
чтоб – не в оттепель, а потом...
В кой-то раз, отец, как и ранее,
улеглась за окном пурга.
Память больше не затуманена,
в сердце тоже сошли снега́.
Потому и болит, что оттаяло,
и не кажет былую прыть:
вроде, – прежнее, да лета́ его
не позволят судьбе дерзить.
С ледяною растаял готикой
и холодный, немой гламур.
Триумфально звучит рапсодия
подоконных клавиатур.
Вот у нас здесь, отец, оттепель!
А повсюду – метель слышна.
И сердца́ там не распогодились,
и растёт изо льда стена.
Там зима, её Высокородие,
чьё бесплодие – знак конца,
горделиво восходит на подиум –
в пересту́женные сердца.
Жить да жить, отец, по погоде бы.
Как лежалый таю сугроб.
Клавесин, производства «Оттепель»,
повторяет, что всё «тип-топ».
И понятней теперь та боль в тебе.
Помнишь, как ты сказал тогда:
Я бы лучше ушёл в оттепель.
Не хочу уходить в холода.
…