Ухмылялась старая хозяйка,
В тишине считая серебро,
Что, устал с дороги, друг? Присядь-ка!
Мы гостям тут рады, ну, добро!
Ночь темна и свечи догорели,
Спит в углу пропоица – моряк.
И храпит, как нечисть, в самом деле!
Знаешь, раньше было все не так.
Здесь, в таверне рядом с океаном,
Отдыхали раньше короли,
Языки чесали громко спьяну,
Дожидаясь утренней зари.
Здесь когда –то вольные пираты
Обмывали золото господ,
И друг дружку обдирая в карты
Набивали мясом резво рот.
Но, увы, давно уж позабыты
Те хмельные годы-времена,
Стены всюду плесенью покрыты.
Все за то, что пела здесь Она.
Эту сказку мать мне рассказала,
Убаюкав ропоте морей,
Словно тайну древнюю шептала
Мне на ушко имя "Соловей".
В те года наш мир был юн и весел,
И, шагая легкою стопой,
Как вино лилась отрада песен
Странницы с улыбкою шальной.
Каждый вечер люди собирались,
Кубки осушить скорей до дна,
Битвами лихими похваляясь,
Слушать, что расскажет им она.
И смеялась лютня золотая,
Повинуясь знающей руке.
Только в вечер тот, сама не зная,
Прикоснулась бард к чужой тоске.
Кто же знал. Средь пьяниц притаилась
Ведьма диких варварских земель.
И на барда крепко разозлилась.
"Много знаешь, юный менестрель.
Треплешь имя, судьбы, горе, слезы,
Чтоб потешить этот грязный сброд.
Вижу, что тебя минуют грозы,
Коль закрыть не можешь дерзкий рот.
Значит, любишь старые сказанья?
Так сама же им теперь и будь.
Таково пусть станет наказанье -
Не прервется вечно барда путь".
С той поры, говаривали люди,
Что не знает смерти Соловей.
Слово ведьмы крепко. Позабудет
Свой покой волшебная свирель.
Нет приюта грешнице. Отныне
Гибкой лентой, темною тропой
Пусть звучит в тавернах песнь и имя,
Той, что у великих за спиной.