Жизнь пошла по зазеркальной линии,
Я не помню, где был пройден ноль стекла,
Тут как в Аватаре лица- синие,
Губы Превращаются в жвала.
Упадет ли стул - тебе и обморок,
Видишь хлеб - хитином клацнет рот,
Морок утренних в трамвае сутолок,
В трении надкрылий под прилет.
Город зазеркальный изувеченный,
Не видавший вражеской ноги,
Но уже истертый , уже меченый,
Синевой хитиновой тоски.
Кто-то вспрыгнет вдруг - Пусть только сунутся!
Отшатнутся, панцирем стуча,
Жмутся к пешеходам синим, улицы,
Пылью и молчанием крича.
Две стены,
Ведь упрекнут в беспечности,
Тех, кто в них жуками за ковром,
Не пересекутся в бесконечности,
Сдвинутся чуть чвакнувшим хлопком.
Две стены.
За ними кто мы , люди ли?
Между ними - кто мы?
Ропот жвал.
Улицы не то, чтоб обезлюдели,
Люди превратились в черный нал.