В пространствах неживых клубится грех,
Бахвалится усмешкой сатанинской,
То кукишем проглянет из прорех,
То липнущие вязкие ириски.
Почтительным патлатым старичком
Расшаркается перед жирной Дуней
И снова вертит волосатой дулей,
И огненным хохочет языком.
Не отпирайтесь, будто не знаком,
Не уверяйте, мол, впервые видим.
Он и живёт у вас не под замком,
И вовсе не в изгнанье, как Овидий.
Он вам приятен, даже нет – любим,
Нет, даже обожаем вами втайне,
И счастливы безмерно при свиданье,
При каждой блудодейной встрече с ним.
Но лицемерье века таково,
Что все его ругают и поносят,
А за душой у крикунов поройся,
Лелеют нежно, пестуют его.
Хоть и стыдятся называть при всех,
Себя боятся выдать сладкой дрожью;
И это тоже, тоже, тоже грех,
Ещё от века наречённый ложью.