Стансы, написанные в унынии, в декабре 1818 года под Неаполем
Танцуют волны, солнце в небе
Над снежной шапкой гор горит,
На островном скалистом гребне
Пурпурная вуаль дрожит,
Во влажном воздухе парит
Полуденный весёлый дух,
Волна с волною говорит,
А шум дневной являет вдруг
Единый Града глас, – Уединенья звук.
На безмятежной глубине
Видать морской травы букет,
Как звездопад блестит в воде
Рассыпанный волнами свет.
Здесь никого со мною нет, –
Осталось тяготы забыть, –
Что я любовью не согрет, –
Смотреть на море и грустить,
Увы, эмоции мне не с кем разделить.
Здоровья нет, конец надежде,
Душе покоя не найти,
Теперь я не могу как прежде
Каноны мудрости блюсти
И праведно свой крест нести,
Без опасенья и сомненья.
Иные могут обрести
Источник вечного веселья, –
Но в жизни мне пришлось испить иного зелья.
Когда я у воды стою,
Грусть плеском моря смягчена;
Оплакивая жизнь свою,
Я понимаю, что она
Такою мной порождена, –
Такой останется и впредь, –
Пока не отпоёт волна,
Не перестанет солнце греть, –
Тогда, как вечный сон, меня настигнет смерть.
Пускай сочувствуют тому,
Что смолоду я старым был,
Что враг стал сердцу своему
И охладил душевный пыл –
Что мало кто меня любил; –
Естественное обаянье
Дня светлого я вновь открыл:
В нём радость и очарованье –
Хорош сам по себе, – и – как воспоминанье.
Текст оригинала:
Percy Bysshe Shelly
Stanzas Written in Dejection – December 1818, Near Naples
The sun is warm, the sky is clear,
The waves are dancing fast and bright,
Blue isles and snowy mountains wear
The purple noon's transparent might,
The breath of the moist earth is light,
Around its unexpanded buds;
Like many a voice of one delight,
The winds, the birds, the ocean floods,
The City's voice itself, is soft like Solitude's.
I see the Deep's untrampled floor
With green and purple seaweeds strown;
I see the waves upon the shore,
Like light dissolved in star-showers, thrown:
I sit upon the sands alone,--
The lightning of the noontide ocean
Is flashing round me, and a tone
Arises from its measured motion,
How sweet! did any heart now share in my emotion.
Alas! I have nor hope nor health,
Nor peace within nor calm around,
Nor that content surpassing wealth
The sage in meditation found,
And walked with inward glory crowned--
Nor fame, nor power, nor love, nor leisure.
Others I see whom these surround--
Smiling they live, and call life pleasure;
To me that cup has been dealt in another measure.
Yet now despair itself is mild,
Even as the winds and waters are;
I could lie down like a tired child,
And weep away the life of care
Which I have borne and yet must bear,
Till death like sleep might steal on me,
And I might feel in the warm air
My cheek grow cold, and hear the sea
Breathe o'er my dying brain its last monotony.
Some might lament that I were cold,
As I, when this sweet day is gone,
Which my lost heart, too soon grown old,
Insults with this untimely moan;
They might lament--for I am one
Whom men love not,--and yet regret,
Unlike this day, which, when the sun
Shall on its stainless glory set,
Will linger, though enjoyed, like joy in memory yet.