День угаснув в неярком убранстве
Пишет были затерянных снов,
О несбыточном в тёмном пространстве
Разделившимся сотней миров.
Где весна светлым ликом пылала
Белой рябью подернулась гладь,
Ей хотелось ни много ни мало,
Всей душой это небо обнять;
А оно, почему-то, седое
Непроглядное стало до дна,
То ли солнце поднялось чужое,
То ли кто обесцветил тона.
То ли лето, сожженное зноем,
Преждевременно смяло траву,
То ли облако серым покоем
Заслонило небес синеву.
За высокими главами сосен
Отлетит листопад, ну и пусть...
Но, к чему эта тихая осень,
Так влюбилась в безумную грусть?
И берёза, на ветер бросая
Пожелтевших страниц письмена,
В молчаливом поклоне седая,
Замирает в плену полусна.
Будет долго грустить её чуткость
Оттого лишь, что, глядя в окно,
Я придумала страшную глупость
И поверила слепо в неё.