На краю небольшого посёлка,
Что вернулся калекой с войны,
Старый шлаковый дом у просёлка
Чудом выжил – судьбой спасены
Стены, крыша – а это немало,
Вместо окон глазницы – пустяк,
Беспризорных каморок не стало,
Жизнь вернулась в семейный барак
Из землянок и ветхих сараев,
Где скрывался фабричный народ
От пожарищ и зверств полицаев,
От «зачисток» эсэсовских рот.
Здесь и нашу семью приютили –
Дал фабком комнатушку в углу,
Вход отдельный, убрать позабыли
Полустёртый ковёр на полу,
Шкаф и письменный стол у окошка,
Да диван – чей-то был кабинет,
А не просто жилая каморка,
Их, огромных, таких просто нет!
Быт наладился, взрослым – работа
От гудка до гудка каждый день,
Ну а детям – им в радость «свобода»,
По которой не плачет ремень.
Старший брат, Николай, с пацанами
То резвятся в реке под горой,
То в футбол, хоть и должен за нами
Присмотреть – за сестрой и за мной.
Машке что! С тётей Клавой, соседкой,
Чью семью схоронила война,
Дружбу водит, порою с конфеткой
Чай из блюдечка пьёт, как она.
То играются в куклы, как дети –
Стар да мал, не причём тут года!
Мне бы ваши заботы все эти!
А приходится с Колькой всегда
Рядом быть, на виду, но в сторонке,
Мяч гоняют – меня не берут:
«Мал ещё! Шёл бы лучше к сестрёнке
Или просто сиди где-то тут!»
И на речке хоть плачь, хоть расстройся!
Всё прошу искупаться!
А брат:
«Мал ещё! Не бубни, успокойся!
Вон на отмели ляг и будь рад!»
Хотя в лес я хожу за грибами
Вместе с Колькой в толпе пацанов,
Но и здесь: «Мал ещё! Между нами
Не должно быть и пары шагов!»
Не сладка мне такая «свобода»,
Строгость брата – закон для меня,
Даже курам простор огорода
Мал в границах забора-плетня,
А вот мне…
Николай если дома,
Шаг за изгородь, значит убёг!
«Мал ещё – для тебя аксиома!»,
Он однажды заумно изрёк.
Ах! Пожить бы чуть-чуть, пусть немного
Без надзора, я – брат как-никак!
С нетерпением ждал выходного,
Знал, что папа заядлый рыбак.
Не придётся просить его долго,
«Мал ещё!» – не напомнит мне он!
Спёр из банки крючок, с ними строго,
Надо ехать за ними в район,
Спичка, нитка и гвоздь для грузила,
Поплавок из сосновой коры,
Хворостина заместо удила –
Снасть простая удел детворы!
А ещё для рыбалки лопаткой
Накопал с пол ведёрка червей,
Нет, не зря потрудился над грядкой –
Червяки там крупней и жирней!
Хорошо будет с папой на речке,
Колька мне не укажет, как быть:
Не оставит сидеть на крылечке,
Мне рыбалку нет прав запретить!
Вот и утро! Отец с Николаем
Позабыли, видать, про меня,
Проводила дворняга их лаем
До жердей полусгнивших плетня.
И ушли!
Николай оглянулся,
Показал на прощанье язык,
От обиды, хотя и надулся,
Не заплакал, я всё же мужик!
Но осталась ухмылка от брата:
«Мал ещё!» – донеслось до ушей!
Только курица тощая рада –
Из ведёрка стащила червей!
Да в дверном приоткрытом проёме
Машкин смех: «Мал ещё! Мал ещё!»
Ах, малявка! Глупышка! Ведь в доме
Был бы праздник, когда я с лещом
Возвратился бы нынче с рыбалки –
Зря не взяли на речку с утра!
Может взять, да сбежать, ёлки-палки,
К заводинке, но выдаст сестра!
А ведь там ловят щуку, стерлядку,
От лещей закипает река,
Клёв такой, словно пляска вприсядку,
Бег вприпрыжку, нырки поплавка…
Ах, мечты!
Вы не стёрлись с годами
В голове и в душе старика!
На свидание с детством и с вами,
Я приехал сюда, где река
На заре в соловьиных руладах,
В вещем счёте кукушкою лет
Мне открыла ту заводь, что рада
Разделить на двоих свой секрет
О немыслимом клёве, о пляске,
Виртуозности «па» поплавка
По прибрежной задумчивой ряске
И где омуты прячет река.
Снаряжён на рыбалку что надо –
Спиннинг, стульчик, садок и сачок,
Клёв-то был, но пропала бравада
Раза два я леща не подсёк.
Вечер солнце в зарю переплавил,
Возвращаюсь домой не спеша,
Горд уловом, который составил
Два колючих сопливых ерша.