Умный кошак не мог и предположить, что и замечательные вроде бы люди - зачастую способны на гнусное предательство. Неужели в лицемерном мире двуногих никому доверять нельзя?..
Престарелая мамаша, выбиваясь изо всех сил, на скромную пенсию выхаживала больную дочь. Но финансы после смерти мужа, видного учёного, иссякали - прерывались связи по блату, уже не хватало на дорогие лекарства и полноценное питание.
Поздним вечером она с явным нетерпением поджидала давнего знакомца и коллегу по таежным экспедициям, ныне администратора чехословацкого цирка пана Вацлава, более-менее регулярно снабжавшего во время гастролей их бедствующую "ячейку общества" позарез необходимым дефицитом. Каждый, кто жил в советское время, поймет о чём речь.
Ничего не подозревающий Сибиряк должен был - не по своей воле! - пополнить труппу кошачьих артистов. Он моментально уловил чужеродный запах, скрытый под дурманящим парфюмом чешского товарища. Элегантный гость, румяный толстяк с тростью, слегка волочащий ногу, застыл в дверном проеме - и сразу же, как деловой профессионал, восхитился огромным котом, его величавой походкой, а снимая шляпу, незаметно передал засуетившейся старушке пакетик аппетитного корма...
Котик вяло, без настроения, покружив беспокойно по комнате, приступил к вечерней трапезе, когда сообразившая что к чему Татьяна, напрягшись до предела, буквально свалилась с кровати возле кошачьей миски, пытаясь отбросить подозрительную еду вязальной спицей в сторону. До нее дошло, что мамочка неспроста моталась в соседний город на встречу с циркачом!
Она давно недолюбливала этого ловчилу, якобы друга семьи, репрессированного при Сталине вместе с папой по абсурдным обвинениям в шпионаже. Но страна остро нуждалась в полезных ископаемых, поэтому они и рыскали в лесной глуши, можно сказать, на вольном промысле, а не пахали в лагере сучкорубами.
- Мам, как же ты могла?! Беги, Сибиряк, беги, мой миленький, скорей отсюда! - на бледном лице больной женщины проступили розовые пятна, по щекам обильно скатывались на пол солёные капли пота и слёз, её немощное тело сотрясали конвульсии, - Они хотят лишить тебя свободы, негодяи! Негодяи...
Сибиряку не надо было повторять дважды! Метнув на дремлющую в уголочке кошку Басю прощальный взгляд, он молча рванул с места мимо опешившего толстяка, запутавшегося в разноцветных "нитях судьбы", и в спасительном прыжке через разлетевшееся стекло прикрытой форточки вмиг оказался на балкончике, откуда, кувыркаясь, полетел с третьего этажа вниз - так как веревки заблаговременно убрала предательница, татьянина мамаша!..
При болючем приземлении на лапы его ждал еще один, чуть ли не роковой сюрприз: мстительный собачник с винтовкой-мелкашкой, у которого на днях подох злющий одноглазый доберман, так и не оправившийся от ран, полученных в памятной драке с Сибиряком.
Махнувший водочки мститель выследил таки своего недруга и весь вечер провел в засаде за кустами, осоловело наблюдая между глотками горячительного из фляги, то свет и шум в окне "инвалидки", то дикие кульбиты в воздухе будущей жертвы с аварийными светлячками меркнущего взора под воздействием снотворного.
Бах, бах, бах! Начал палить он почти в упор по беззащитному коту, впавшему в полусонное состояние на травяном газоне. Однако тому несказанно повезло, что этот ушлепок был выпивши и не мог как следует прицелиться.
И тут вновь Сибиряку подфартило! Таинственным образом вдруг возникший из дворовых сумерек высокий незнакомец с фонариком - нанёс сбоку пару-тройку сокрушительных ударов по пьяной физии стрелявшего, вырубив собачника напрочь...
(Продолжение следует)