Он говорит ей:
- Ты, верно, сошла с ума.
Там, за окном, июль. Ну какая тебе зима!
Там, за окном, под тридцать, и то в тени.
Будто в тоске январской ее винит.
Будто она, нарочно шагнув в озноб,
жалости ждёт и участливо-тёплых нот.
Что ей - участие? Холод в груди дрожит,
скачет по венам, распахивая миражи.
Студит дыхание, боль превращая в лёд.
В знойном июле как будто никто не ждёт...
В липкость ночей одиночество тянет рот,
воет,
ломает,
танцует
и узнаёт
в резких провалах искусанных глаз и губ
тьмою и светом исписанный лице-куб:
восемь сторон из шести...
Полупризрачность.
Кем ты была и в кого пересобралась?
Вышла из января и уйдёшь в него.
И, кроме слёз, не останется ничего.
Он говорит или кто-то внутри хрипит?
Или январь в ней, настроенный на репит,
против удушья и солнечной слепоты
клеит на коже узорчатые следы?
Лепит её и морозит в пре-камень? Он
то ли Пигмалион,
то ли Рубикон -
не перейти.
Пережить бы.
Переписать.
Вырвать январь и наклеить июль в тетрадь...
...тикает время иллюзией на часах.
Тает, стекая в подвал, самый жуткий страх.
Липнет нагретое сердце на словоклей.
Лето на время приходит под окна к ней...
Июль-август 2020