А стихия - ну что перед божьим судом.
…Крикнет поезд в ночи, машинистом ведом,
Разойдётся метель, как беда велика,
Будет ложка стучаться стакану в бока
И размешивать мглу, и тревожно звенеть,
По столу заелозит карманная медь.
Пассажир и его заоконный дублёр
Разговорами ночь будут брать на измор,
Будто рыбы, хватая губами стекло,
Сокрушаться беззвучно, как всё допекло -
И работа, и денег нехватка, и быт,
И жена, что мозги бесконечно долбит.
Будут темень кривыми зевками пугать,
И друг друга неловко плечом подпирать.
Ах какой развернётся словесный поток,
На столе образуется чайный потоп,
Но стакан от неровных движений руки
Не побьётся. Бока у стакана крепки.
От таких говорливых немых ездачей
Он в дороге наслушался всяких речей
И, внимая речам, на ответной волне
Он и сам говорить научился вполне,
Благодушно кивая на всякую дурь -
«Балагурь, дорогой, балагурь, балагурь».
А буран за окном не ушёл, не утих
И готовит затугу покруче иных,
Встанет поезд в снегах – ни туда, ни сюда.
Говори. Помолчи.
Холода. Холода.