У нас на часах ноябрь, седеющий, грустный месяц.
И птицы на юг летят, а мы – всё на том же месте.
По возрасту – бес в ребро, по факту – Амур и в сердце.
Застрял на реке паром, паромщик пьёт водку с перцем.
А нежности – через край, и слёзы от ветра стынут,
Припомнился наш январь, давнишний, ровесник сыну.
Ах, стоит ли вспоминать, тот год, роковой, разлучный.
Зачем я шепчу опять: «Единственный, самый лучший»?
Задумано кем-то там, нагрянет любовь, не спросит.
Летит журавлиный стан, его провожает осень.