Я заблудился в снах былого,
где и печально, и светло,
и нету сил мне молвить слово,
что в явь меня бы привело.
Лежу, покуда жизнь не вышла
из бездны сердца до поры,
а в глубине меня неслышно
клубятся целые миры.
Упрямых грёз кипит работа,
быть может, ночь, быть может, век.
И время съехало со счёта.
Сейчас я вечный человек.
И небеса, подобно гуду,
рекут мне всё, что на роду...
Я в этой вечности пребуду,
покуда слово не найду.
* * *
Поэт всегда на грани смерти,
поскольку к вечности приник...
Мне шепчут ангелы и черти,
как будто знаю их язык.
Я ж различаю колокольчик,
а то - на ржавых петлях дверь.
И свет звезды моей, игольчат,
сцепляет горестность потерь.
Чтоб всё хранить, напевность слова
мне так нужна, пусть в горле ком!
И столько есть ещё родного
на этом свете и на том.
Перемешались мне на милость
небытиё и бытиё,
и всё живьём навек вместилось -
всё в сердце грешное моё.