.
ИНВЕНТОРЫ МАРКА ШАГАЛА
I (В небесах - влюбленные на постели)
Дома вытягиваются навстречу лицу мужчины дождевым червем. Прошел июльский дождь,
обрезав месяц заточенною тучей.
Вполовину я – это ты, ты – это я и небо, хрустящее печеньем, ищет взгляд влюбленного.
Кровавыми цветами бегонии разбавлена река-проспект, исходит человеком-рыбой из одиночества, из глубины преодоления
Тебя во мне перечеркнет полет над воскресеньем, в котором повторенное во сне
предвосхищается прикосновеньем.
II (Над домишками провинциального городка взошел месяц)
Не умирай. Все умершие – камни на берегу реки. В излуках рек всё умершее – небо.
Тонкий месяц провинциален, как и городок,
расположившийся под ним. Кривые квадраты стен благословляет ветер.
… и поп на отдыхе ,
и злой почтмейстер сам доставляет розовый конверт по адресу события.
Она уснула во дворе нагая.
Зная, что многим взглядам
будет суждено
её запечатлеть
доступной.
Впрочем,
то было не начало, а конец
еще одной,
из всех не здешних,
ночи.
III (В небе парит крылатый человек-виолончель)
Что ближе?
Керосиновая лампа, в руках идущей сквозь вечерний хор в ночную тьму.
А может безымянный крылатый человек-виолончель, жужжащий над провидящим огнем, раскрашиваемым тревожно-желтым, в смирительной рубахе из стекла, сшиваемой с домами на бесполом пригорке.
Эта странная судьба бескрылых и крылатых, непрощенных и выпрошенных на три дня из сна тревожных зим, сколоченных из досок осины для холодного окна, в котором тускл предутренний набросок.
IV (Женщина с веером в поднятой руке, под ногами ее – мужчина)
Исправленному верить.
В сером камне рисунок туч, штрихи дождя, дома, придуманного города и двое
летящих сквозь.
И с веером рука возвышена над самой глупой птицей, бегущей вдоль закатной полосы
туда, где сыплют семечки под окна…
Ненастной ворожбы замкнулся круг.
Один для всех,
Кто ищет в свете солнца, подаренное миру – не найдет ни зрителя, ни красок, ни холстов,
ни музыки Стравинского, ни цвета смешения всех зимних вечеров и всех рассветов будущего лета.
V (В тишине комнаты движется маятник стенных часов)
Все в круглом зеркале:
и циферблат, на плоскости которого две стрелки спешат в прошедший день,
и шаткий стол с тарелкой, ложкой и пустым стаканом,
и лампа, открывающая глаз на дверь, в которой замирает гостья, как будто бы стесняясь заходить внутрь тихой комнаты, остаться на ночь, с тем кто еще вчера был незнаком с ее привычками…
Часы спешат
и маятник качается быстрее дыхания двоих, восшедших на неотраженный крест гипербореи
в начале опрокинутого сна
.